Бог да сохранит тебя, святейший и блаженнейший отец, на многая лета. — Дано в тринадцатый день мартовских календ, в Константинополе, в императорском доме, при благочестивейшем и постоянном августе императоре Юстиниане во второй год, и после консульства его во второй год, индикта пятнадцатого
[120].
К ЧИТАТЕЛЯМ
о так называемых правилах шестого собора [121].
Все, и греки и латиняне, согласны в том, что святой шестой вселенский собор не изложил правил. А известные под именем его сто два правила составлены не им и не признаны апостольским престолом, как изданные после шестого собора во время Юстиниана Ринотмета, как утверждает патриарх константинопольский Тарасий в четвертом деянии седьмого собора и свидетельствуют сами епископы, написавшие правила, в приветственном слове к императору Юстиниану, говоря в нем, что они написали священные правила потому, что два святые вселенские собора, один во времена Юстиниана великого, другой при Константине, отце Юстиниана второго, пространно изъяснившие таинство веры, вовсе не изложили священных правил. Поэтому этот собор, бывший при Ринотмете, греки не называют собственно шестым, а именуют пято-шестым, потому, говорит Феодор Вальсамон, что он изданием правил восполнил пропущенное двумя бывшими прежде него соборами. Из самых деяний собора можно видеть, что от святого шестого вселенского собора до издания правил прошло довольно времени. Вселенский собор был индикта девятого, а изложение правил в Трулле последовало по прошествии четвертого индикта, как показывает третье правило. Ученые, описывавшие жизнь Ринотмета, говорят, что этот собор в Трулле, называемый пято-шестым, состоялся при Сергие, первом этого имени архиерее римском. На нем, за исключением небольшой части, были не те епископы, которые составляли собрание шестого вселенского собора, но, кроме только 43-х, подписи патриархов и епископов различны. Различно и число собиравшихся отцов; вселенский собор составляли 170 отцов, а на пято-шестом, как говорят сами греки, собиралось 227 [122]. В числе присутствовавших не оказывается никого, представляющего лицо папы. Между тем как не только правила церковные и отеческие предания, но и самые дела доказывают справедливость того, что возразил Диоскору местоблюститель апостольского престола в начале святого вселенского собора в Халкидоне, говоря: «Диоскор принял на себя лицо судьи, которого не имел, и осмелился созвать собор помимо власти апостольского престола, чего никогда не было и не может быть». Диоскор, не находя ответа на это, встал из заседания и сел на средине, как подсудимый. С этим согласно и то, что содержится в деяниях святого седьмого вселенского собора. В начале опровержения определения, которое произнесено лжесобранием иконоборцев, в возражение на надпись его: «определения святого великого и вселенского седьмого собора», говорится буквально так: «каким образом великий и вселенский, когда его не приняли, с ним не согласились предстоятели прочих церквей, но предали его анафеме»? У него не было в сотрудниках тогдашнего папы римского или находящихся при нем иереев ни чрез местоблюстителей его, ни чрез окружное послание, как водится на соборах. А то, что говорит Вальсамон, будто итальянцы и латины настаивают, что этот собор не вселенский, и что на нем не присутствовало местоблюстителей папы римского, как на бывшем спустя много лет после шестого, — потому, что смертельно уязвлены правилами этого собора
