(Иоан. 12, 27). У нас в провинции есть книга святого Афанасия, заключающая такое его слово в целом его виде. Когда мы недавно пришли сюда по повелению благочестивейшего и боговенчанного великого нашего императора, и искали книги, из которых мы взяли отеческие свидетельства, чтобы принести их вашему святому собору, нашли мы очень древнюю бумажную книгу, заключающую различные беседы святого Афанасия, в числе которых находится и это самое слово на изречение:
ныне душа моя возмутися. Итак спрашиваем вашу именитость и ваш святой и вселенский собор, угодно ли ему, чтобы мы отдали для прочтения такую книгу, находящуюся у нас в руках»?
Славнейшие сановники и святой собор сказали: «книгу святого Афанасия, которая, говорят боголюбезнейшие епископы острова Кипра, находится у них в руках, пусть взявшиеся вести деяния настоящего святого собора возьмут и прочтут вслух всех нас находящееся в ней слово на слова: ныне душа моя возмутися». — И почтеннейший чтец и нотарий святейшего патриарха константинопольского Агафон, взявши эту самую книгу, прочитал заключающееся в ней слово, читающееся буквально так: «Афанасия, архиепископа александрийского, на слова: ныне душа моя возмутися. Велика польза уподобления нам Господа, потому что и мы уподобляемся Ему. Если бы Он не уподобился людям, и люди не могли бы уподобиться Богу; а Богу, ставшему человеком, люди уподобляются. Снисшедшему до уподобления нам надлежало уподобиться особенно в том, в чем нам нужна была перемена, в страданиях, чтобы они превратились в безстрастие. Никто да не колеблется верой из-за страданий, думая, что (чрез них) превращается божество, но пусть (всякий) представляет страдание, привходящее к нему от телесного и душевного движения, преходящим и побеждаемым. Ибо оно для того и привзошло, чтобы быть побежденным, и для того побеждено, чтобы все человеческое естество по родству с ним было обновлено. Начиная отсюда, мы все и преображаемся, становясь из страждущих безстрастными, из мертвых живыми. Пусть же никто не устремляется в неверие, если Господь, будучи Богом и вместе человеком, говорит: ныне душа моя возмутися. Это совершилось при соизволении божества, при возбуждении плоти; ибо божеству было можно остановить возмущение, но оно не хотело этого, чтобы не нарушить сходство с нами. Это можно несколько понять из окружающих нас предметов. Когда мед разведен водой, то мед не претворился в воду, а только вода взяла перевес над медом. Когда бывает в Господе какое-нибудь движение плоти, то в этом случае мы имеем нечто подобное преобладанию воды в смеси из меда и воды. Когда опять проявляется божественное естество, производит чудеса, и показывает власть, то в этом мы имеем подобие того, как если бы мед взял перевес над водой. Божество может иногда предоставлять плоти перевес, а иногда сдерживать ее до уничтожения страдания и немощи плоти. Доказательством служит то, что Он целых сорок дней воздерживается от телесной пищи, и тело не чувствует голода.
