А голос сзади продолжал звать. Мало того, он становился громче, он приближался! Кто-то бежал вслед за Узук, кто-то пытался её догнать! Подобрав платье, Узук летела птицей, но тяжёлый топот преследователя раздавался всё яснее и ближе.
Холодный ужас овладел молодой женщиной, мутя сознание, отнимая силы. Она задыхалась, ноги отказывались ей повиноваться — и не было сил закричать, позвать на помощь. А тот, сзади, уже догнал, тяжело дыша, крепко схватил за плечи. Цепенея, Узук обернулась, готовая лишиться сознания от страха, и… мягко, безвольно сникла в сильных объятиях Берды.
— Моя Узук… моя милая Узук… — задыхаясь, шептал Берды, крепко прижимая к груди молодую женщину. — Ты бежишь от меня, будто я твой враг, не хочешь глянуть мне в лицо… А я в тюрьме только и жил мыслями о тебе… Я пришёл увидеть тебя, спросить, как ты живёшь, и уйти… Посмотри на меня, мой джейран, моя козочка… покажи мне своё лицо, скажи хоть два слова…
Оцепенение постепенно отпускало Узук. Не злой дух и не посланец аллаха гнался за ней по колючим зарослям. Живой человек прижимал её к своей груди, живое человеческое сердце крупными толчками билось у её лица и где-то вверху звучал человеческий голос, приобретая давно забытые интонации Берды. Она подняла голову, напряжённо вглядываясь в незнакомые и в то же время такие до боли знакомые черты. Два бездонной глубины чёрных озера замерцали перед Берды кристальной влагой и он ринулся в них, захлебнувшись острой болью, горькой нежностью к этой женщине.
— Берды… мой Берды… — говорила Узук, обретшая наконец способность говорить. — Мои глаза видят тебя… Мои руки чувствуют тебя… Мои уши слышат тебя… Или — это только сон?.. Или — это мне только кажется?..
— Это я, любимая, — ответил Берды, осторожно касаясь пальцем чёрных, стремительно раскинутых, словно крылья ласточки, бровей Узук. — Это я пришёл к тебе. Я долго думал о нашей встрече, я жил это встречей в тюремной камере. Только мысли о тебе помогли мне остаться в живых…
— Я тоже думала о тебе, мой Берды! Я думала о тебе день и ночь! Я ложилась с мыслью о тебе и, просыпаясь, говорила: «Здравствуй, мой Берды!» Но я не надеялась, что мы встретимся. Это — аллах нам помог, это он сохранил нас!
— И аллах, и добрые люди.
— Нет, Берды, не говори так! Я сейчас была на святом месте. Я думала только о том, чтобы повидать тебя, и просила аллаха исполнить моё желание. И какой-то голос мне вдруг ответил: «Дам исполнение!» Я испугалась и побежала, сама не знаю куда. Разве сейчас не исполнилось моё желание? Разве голос святого места солгал?
