Однако созерцание бледного лица графа Беренгельда породило в голове почтенного священника множество странных мыслей: он преисполнился тяжелыми предчувствиями, словно только что увидел страшный сон. Лицо же графини, напротив, выражало искреннюю радость женщины, у которой появилась надежда стать матерью. Но радость эта была робкой, так как графиня не без основания опасалась, как бы отец Люнаде не счел, что обращение к помощи сверхъестественных сил в столь щекотливом деле может помешать спасению души.
Однако подобные вопросы не принято обсуждать при посторонних. Обменявшись несколькими пустыми любезностями, граф приказал проводить приезжего в комнату для гостей, пустовавшую большую часть дней в году. Как только офицер удалился, графиня воскликнула:
— Если автор таинственного письма действительно поможет осуществить наше страстное желание, никакая сила не помешает мне поминать его в своих молитвах.
— Разумеется, — поддержал ее граф.
— А разве послезавтра не первое марта? — поинтересовалась графиня.
— Не знаю, — ответил Беренгельд.
— Первое марта завтра, — ответил иезуит.
— Вы правы, — эхом откликнулся граф.
— Завтра!.. — повторила графиня, и в голосе ее прозвучало удивление, смешанное со страхом. — А я и не думала, что… — И она впала в глубокую задумчивость.
— Прощайте, сын мой, и да пребудет с вами мир! — произнес священник, беря свечу и медленно направляясь к двери.
На все свои вопросы графиня с трудом добилась от графа лишь односложных ответов «да» или «нет»; ни улыбки, ни ласкового взгляда, ни дружеских слов — граф, всегда внимательно относившийся к жене, сейчас словно оцепенел. Графиня встала и уже собиралась удалиться, как вдруг послышался шум; под громкие крики дверь резко распахнулась, и с воплем «Пустите меня!» на пороге появилась Лаградна.
Ее неожиданное вторжение вызвало всеобщее замешательство.
— Сударь, — произнесла Лаградна, — я обязана предупредить вас, что Беренгельд-Столетний Старец бродит где-то поблизости. Впрочем, нет, сейчас он уже в замке! Я сама видела, как он вошел сюда!
Граф, его жена и двое слуг, пытавшихся ее остановить, застыли от изумления. Граф жестом приказал повитухе замолчать; дождавшись, когда установится тишина, он произнес:
— Идемте и посоветуемся с отцом Люнаде.
Лакей графа и горничная его жены еще не ложились, поэтому они последовали за господами, равно как и старая повитуха; все вместе они направились к спальне отца Люнаде.
Сен-Жан взял два факела, и, охваченные ужасом, господа вместе со слугами двинулись по длинным галереям замка.
