Повторялась старая история. Мозг забавлялся нашим разговором, а я безучастно следил за происходящим. Я заранее знал каждый вопрос и ответ, точно слушал какую-то хорошо знакомую и давно надоевшую историю.
Говард продолжал играть роль хозяина положения. Было ясно, к чему он клонит.
— Итак, мой отец перед смертью говорил с вами о Стернли?
Фаллер поморщился и подошел к окну. Его явно раздражала тактика, которую избрал Говард.
— Да нет же! Как я уже сказал, ваш отец умер, не приходя в сознание. А о его верном секретаре мне стало известно из газет.
Я вынул из кармана еще одну сигару и взглянул на Фаллера. Мои слова противоречили тому, что я сказал ему — дескать, это Донован посоветовал мне обратиться к своему адвокату. Сейчас Фаллер невозмутимо смотрел в окно.
Говард стал проявлять нетерпение. Поерзав на стуле, он вдруг выпалил:
— Послушайте, Кори! Вам еще не надоело притворяться?
Он вскочил на ноги и отошел к камину. Едкий дым кубинской сигары, казалось, увеличил его неприязнь ко мне.
Я не удержался и подлил масла в огонь:
— Пожалуйста, держите себя в руках.
Фаллер вдруг отвернулся от окна и подошел к столу.
— Доктор Кори, мистер Донован навел кое-какие справки о вас. Поэтому мы можем говорить начистоту и не играть в прятки.
— Не сомневаюсь, он приставил ко мне частных детективов. Такова семейная традиция, — улыбнулся я.
— Я — старый друг этой семьи, — продолжал Фаллер. — Когда вы сказали, что ко мне вас послал Донован-старший — а Говард полагал, что его отец умер, не оставив завещания и не успев ни с кем поговорить, — я счел своим долгом поставить Говарда и его сестру в известность об этих противоречиях в вашем рассказе.
Мои пятьдесят тысяч долларов он уже считал своими. А, поведав обо мне Говарду, рассчитывал на дополнительное вознаграждение. Он напоминал Йокума: тот тоже хотел услужить и нашим и вашим. Но если Йокум страдал от угрызений совести, то Фаллер не имел подобных слабостей.
— Как адвокат вы обязаны держать в тайне дела своих клиентов, — заметил я.
— Доктор Кори, я хорошо знаю свои обязанности, — предостерегающим тоном произнес Фаллер.
— Тогда почему вы пренебрегли ими? — допытывался я.
— А почему вы тратите чужие деньги на защиту этого убийцы? — выпалил Говард Донован.
Он стоял за моей спиной, и мне пришлось повернуть кресло, чтобы видеть его лицо.
— Какого убийцы?
— Кирилла Хиндса, или как его там!
Лицо Говарда было мрачно, как у судьи во время оглашения смертного приговора.
