И он распахнул передо мной дверь. Я встал и ушел. А что было потом, Добрин? Невмоготу рассказывать. И врагу такого не пожелаешь. Душа у меня высохла от горя. Будто оборвалось что-то внутри, я заболел, расхворался так, что не вставал с постели. Старики ходили вокруг меня на цыпочках, знахарку позвали, чтобы она поворожила надо мной, болезнь зыгнала, мать говорила, что околдован я, вот и сохнет у меня душа. Думал, помру я, Добрин. Лицо у меня было поначалу восковое, потом серое, землистое. Напрасно я глотал травяные отвары, ничего не помогало.
Однажды отец пришел с каким-то странным лицом.
— Брось валяться, Дорикэ, — сказал он мне, — не будь дураком. Замуж выходит твоя Катрина. Как жить-то дальше будешь?
— Как замуж? — спросил я его, будто замужество не было делом привычным, а она девушкой на выданье.
Я приподнялся на постели и долго, не отрываясь, глядел на отца. Он не выдержал моего взгляда, повернулся спиной и вышел, оставив меня одного. Я сел, свесив ноги с кровати, и глядел в пустоту>; будто пытался что-то припомнить. Потом с трудом натянул рубаху, брюки, достал нож из тайника и вышел из комнаты. Отец мастерил что-то во дворе. Увидев, что я едва держусь на ногах, он подошел ко мне и сказал упавшим голосом:
— Куда ты идешь, Дорикэ, сынок?
Только-то и спросил тата. Я не ответил и, шатаясь, отправился к дому Попеску. Полдень миновал.
Я шел и ничего не видел вокруг. Мне казалось, Добрин, что была ночь. Я подошел к воротам и отворил их на ощупь. Там, во дворе, навстречу мне первой попалась Катрина. И я сказал ей:
— Катрина, что ты делаешь, моя люба?
— Ох, Дорикэ, голубь мой, зачем ты пришел?
Эхма, Добрин, тудыть твою растудыть, птицелов злосчастный, будто огнем меня опалило, как сказала она: «Голубь мой». Будто насквозь прожгло. И я сразу пришел в себя.
— Катрина, я буду ждать тебя сегодня ночью. Если не хочешь видеть меня мертвым, приходи с чем можешь, пойдем в мой дом, — сказал я ей и повернулся, чтобы уйти. Но тут в ворота вошли ее братаны, возвращались, видать, откуда-то.
— Мэй, Дорикэ! — крикнул один из них. — Что ты тут потерял?
— Я пришел за бумагой, — ответил я и улыбнулся. Мне было смешно, какие они злые. Но я их не боялся.
— Мы ее порвали. Сговор насчет сестры теперь с другим. А вот ты зачем околачиваешься во дворе помолвленной?
Я знал, что они готовы к драке. Они воображали, что со слабаком, каким я был после болезни, они расправятся в два счета. Я сунул руку в карман, нащупал нож. Потом вытащил его. Цепко держа нож в правой руке, я прошел промеж братьев, покинул их двор и за воротами, на дороге, такая меня охватила радость, Добрин, что я запел в полный голос.
