— О чем думаешь? Жара стоит, ручьи пересохли!
— Ну и пусть — пересохли! — кричал в ответ Тахир.
— Овцы в горах — без воды, падеж начнется, не понимаешь?!
— Я не один шофер в колхозе, пусть другие едут! — и, нервничая, тер глаз согнутым указательным пальцем правой руки.
— Так у тебя же новая машина!
— Новая, новая! Все уши прожужжали! Забирайте вашу новую, отдайте кому другому! Пусть он и ездит!
Завфермой не ожидал такого поворота, заговорил просительно:
— Но ведь ты же лучше всех знаешь дорогу к пастбищам!
— А меня никто не обучал там ездить! Пусть теперь другие на горной дороге помучаются с вашей водовозкой!
— Так ведь сорваться могут…
— А я — не могу. Их жалко, меня — нет?
— Ты не сорвешься, у тебя — опыт.
— Пусть теперь и другие набираются опыта.
— Скажу председателю, новую машину отберет, и никакой, даже и старой, взамен не получишь!
— К черту ваши машины! Катайтесь на них сама, меня оставьте в покое, — во всю глотку орал Тахир.
Все, что не связано было с бараньими боями, с будущей его славой и богатством, отодвинулось куда-то и словно бы потеряло цену.
Как и грозил завфермой, у Тахира отобрали машину, поставили сторожить бахчи. Председатель рассуждал так: Тахир опомнится, через день-два прибежит, повинится.
Однако новая служба, которую раньше он оценил бы как наказание, неожиданно пришлась ему по вкусу: больше оставалось времени для главного дела занятий с бараном.
И дома, с женой вышла ссора.
— Смотри, сам сделаешься Твердолобым! — ворчала жена. — Как привел этого вонючего барана, и детей, и меня забыл, хозяйство забросил!
— Глупая женщина, не понимаешь — ради тебя, ради детей и вашего благополучия купил такого бойца!
— Глаза б мои на него не смотрели!
— Погоди немного, скоро той — помяни мои слова, запоешь по-другому!
Ждать и вправду оставалось недолго. В ауле готовилась свадьба.
В ночь накануне праздника, когда все затихло и даже собаки угомонились, Тахир вывел Твердолобого на солончак за аулом и несколько часов выгуливал его, чтобы баран вошел, так сказать, в форму. Вернулись на рассвете, баран заснул, а Тахир так и не сомкнул глаз — нервничал, страшился проигрыша в первом же бою — понимал, что первый бой решит все.
К тому же, случись Твердолобому завтра уступить сопернику, не только обозленный завфермой, но и все остальные аульчане назовут Тахира огородным пугалом, и это станет его ценой среди людей и местом в жизни. Но если Твердолобый победит — значит, неуступчивость и твердость Тахира были не напрасны, и все заткнутся — и завфермой, и сам председатель.
