Единственным человеком, которого с некоторых пор Витька стал избегать, была повариха тётя Зина, маленькая толстушка, скрывавшая свою кривоногость длинной юбкой. Носившаяся весь день маленьким комочком ртути, она после ужина приходила в сестринскую комнату и, бесстыдно задрав юбку до самого живота, долго растирала шерстяной рукавицей свои кривые ножки от лобка до пяток, жалуясь на их усталость и не обращая внимания на Витькино присутствие. Витька много раз наблюдал из окна, как тётя Зина уходила домой, медленно переставляя ноги и по-утиному переваливаясь с боку на бок. Он жалел её и всегда старался помочь, но однажды после ужина, зайдя на кухню, чтобы подвернуть разболтавшуюся розетку, Витька застал тётю Зину в задранной до горла юбке, укладывающую в висящую между кривых ног мягкую сумку какие-то пакеты и свёртки. Поймав его отражение в оконном стекле, тётя Зина заговорщицки подмигнула и рассмеялась. С тех пор Витька не ходил на кухню без вызова.
Дня через три с Витькой произошло ещё одно приключение: попрощавшись с матерью, он вышел в коридор и увидел струю воды, бившую вертикально вниз из лопнувшей водопроводной трубы. Витька скинул ботинки и брюки и, забросив их на шкаф, кинулся к трубе, попытавшись пальцами заткнуть дыру. Оценив тщетность своей попытки, он влетел в процедурный кабинет, где ночная сестра «ставила» укол в попу неврастеничной молодухе, стоявшей в задранном до пупа халатике.
— Вы будете нас насиловать? — то ли с надеждой, то ли с испугом спросила молодуха.
— Резиновый бинт есть? — спросил Витька сестру.
— Посмотри в шкафу. На нижней полке, — уточнила она.
Витька запеленал трубу, но вода уже растеклась по всему коридору сантиметровым слоем.
Часа три Витька убирал воду и, закончив, уснул на коридорном диванчике. Ему постелили в бельевой на стопке новых матрацев и уложили спать. Под утро к нему под бок нырнула неврастеничная молодуха. Так, в полусне и неожиданно для себя, Витька стал мужчиной.
Утром Витька посетил маленький базарчик, вдруг возникший за больничной оградой. Его внимание привлекла яркая надпись «КИШЬМИШЬ» и он сразу вспомнил Лизаветин рассказ про виноград со смешным названием, которым её однажды угостила соседка по палате.
— Сколько? — спросил Витька, выбрав гроздь средних размеров.
— Дэсят, — ответил толстый усатый дядька в кепке «аэродром», не глядя на весы.
Витька вынул из кармана все деньги и пересчитал. Вышло семь рублей бумажками и рубль две копейки мелочью.
