Мы с каждым днем узнавали друг друга в этом круговороте чувств.
Язык, которым общалась с нами Серена, состоял из вздохов, едва ощутимой мимики лица, взмахов ресниц, тихих звуков и легких, чуть заметных улыбок. Ее пальцы тоже могли двигаться, и часто она гладила меня по руке, чтобы поблагодарить, что я здесь, рядом с ней, что мы можем общаться, что доверяем друг другу.
Она редко пользовалась своим стилусом и если все-таки просила его, то, как правило, писала мне, что очень признательна за чтение, или спрашивала, как у меня дела. Каждый раз она была очень немногословна. Не знаю, объяснялась ли ее краткость физической слабостью или, как считал ее отец, выверенным решением постепенно отойти от действительности, подготовить близких к своему неминуемому уходу.
Я старалась быть предельно искренней, не скрывать своих чувств. Открывала ей сердце, чтобы согреть ее его теплотой. Порой случалось, правда, что силы покидали меня, и я переигрывала, пытаясь скрыть от нее свои душевные метания. Но она видела меня как на ладони. Она была полностью раскрыта навстречу мне. Словно ей были доступны самые потаенные глубины моей души. Наша духовная общность была так велика, что порой я решалась даже прочитать ей те тексты, которые писала. Обычно я никому их не показывала, даже Эльзе. Она всегда благодарила меня тихой улыбкой или ласковым словом на экране компьютера.
— Вы постоянно задерживаетесь допоздна, Лиор, — сказал мне мсье Лучиани.
На часах было около девяти. Он как раз вышел из своего кабинета, а я собиралась уходить, и мы столкнулись в коридоре.
— Просто то, что я делаю, мне очень трудно расценить как работу, — сказала я ему безо всякого бахвальства.
Его лицо на мгновение осветилось нежностью.
— Я заплачу вам за дополнительные часы, — объявил он.
— Вы мне и так неплохо платите, — ответила я.
Он пропустил мои слова мимо ушей.
— Я подумал вот о чем… почему бы вам не остаться здесь. Дом стоит почти пустой, три четверти никем не заняты. Я мог бы предложить вам практически отдельную квартиру.
— Спасибо, но я хотела бы вернуться сегодня домой. Мне необходимо иногда выходить, чтобы побыть в таком месте, которое я полностью считала бы своим. К тому же я делю квартиру с подругой, и мне не хотелось бы ее подводить.
— Понимаю, — пробормотал он. — Но, может быть, нужно отвезти вас домой?
У меня возникло искушение согласиться, я и правда очень устала, но потом меня бы замучила совесть, что я в такое время выдернула из дома Клода.
