— Да. Но я вернулся раньше.
— Почему?
— Какое это имеет значение? Причина сугубо личная.
— Хорошо, хорошо, — не стал настаивать Мазин.
— О том, что я бывал в клубе днем, могли знать многие.
Здесь он был прав. Люди вроде Горбунова обычно имеют множество шапочных знакомств.
— Боюсь, вас избрали объектом какой-то неблаговидной игры. Письмо не мог прислать человек, вам неизвестный. Нелепо подозревать в этом наших сотрудников.
— Иного я от вас не ожидал, — сказал Горбунов недовольно.
Пока Мазин трудно объяснялся с многословным Горбуновым, у Трофимова возникла трудность обратного рода. Его собеседник, бывший приятель Крюкова по таксопарку, оказался человеком не в меру осторожным, замкнутым, из тех, из кого, как говорится; слова клещами не вытащишь.
— Парень как парень, — ответил он на вопрос, что представлял из себя покойный Крюков, и замолчал, сложив на столе свои большие шоферские руки с заживающими ссадинами и наколкой-инициалом, видимо, когда-то любимой девушки, потому что с собственным его именем буква не совпадала.
Сидели они в красном уголке под графиком, подводящим итоги соревнования, и сидели зря.
— Говорят, в последнее время Владимир озабоченный ходил? — пошел Трофимов в открытую, нарушая собственные принципы.
Намолчавшийся шофер счел возможным ответ на этот раз расширить, но в плане обобщения, мыслей о жизни:
— А кто сейчас не озабоченный? У одного с женой нелады, другому денег не хватает.
Короче, разговор выходил бесполезный, нужных сведений не приносил, и самолюбие Трофимова, обычно легко с людьми сходящегося, страдало — нашла коса на камень, попался мужчина-кремень, надо же!
— Вижу, ты, друг, сегодня не в настроении, — посетовал Трофимов.
— Я и завтра такой буду, — обнадежил шофер и уставился на большие часы на степе, давая понять, что врёмя идет, а план с него спрашивают.
За окном у проходной просигналила очередная отправляющаяся в рейс машина. Шофёр отвел взгляд от часов и вдруг оживился:
— «Волгу» видишь? Тот парень Володьку в последний день подвозил. Подсядь к нему, пока за ворота не выскочил. А меня отпусти. Знать ничего не знаю, а трепаться зря не люблю.
Трофимов принял почетный выход из трудного положения и через пару минут сидел уже в светлой машине с шашечками по борту.
— Куда поедем? — бойко спросил таксист, явно непохожий на молчаливого товарища.
— Прямо. Потолковать нужно.
— Это про Крюкова? — сразу смекнул разбитной водитель.
— Про него.
— Ясненько.
Новый знакомый Трофимова разговору обрадовался, оживился, прикурил одной рукой, не выпуская баранки, и отмахнулся от голосовавшего с тротуара мужчины:
