Рапорт инспектора - Павел Александрович Шестаков

— Если вы хотите знать мое мнение…

Мазин и Трофимов переглянулись. Толя был замечательный парень, прямо ас за рулем, но, как и каждый человек, имел свои слабости, любил высказывать мысли, которые считал глубокими. Трофимов в таких случаях пытался отшутиться, Мазин же набирался терпения, мирясь с неизбежным.

— Сгораем в ожидании, Толя, — улыбнулся Трофимов.

Тот не уловил иронии, может быть потому, что обгонял мешавшего ему чересчур осмотрительного «частника».

— Мое мнение такое, что могло быть и хуже.

Ни Мазин, ни Трофимов разделить это мнение не могли, хотя и по разным причинам.

…Нападение произошло среди бела дня. Нагло и неожиданно. Около двух часов, во время обеденного перерыва, в научно-исследовательский институт, расположенный на одной из новых, многолюдных площадей, привезли деньги, обычную зарплату. Женщина-кассир и сопровождавший ее инженер-общественник отпустили у входа охрану и прошли на второй этаж, где находилась касса. Внезапно путь им преградили двое вооруженных людей. Один, в маске, закричал:

— Не сопротивляйтесь! Иначе — смерть!

И когда пожилая, без двух недель пенсионерка, кассирша тяжело осела на пол, схватившись за сердце, второй налетчик вырвал сумку с деньгами, и оба побежала из здания к стоявшей у входа машине, беспрепятственна проскочив мимо ошеломленных, перепуганных или ничего не понявших людей.

Машину в тот же вечер нашли на обочине дороги, ведущей в аэропорт. Принадлежала она некоему Горбунову и была угнана со стоянки у шахматного клуба. Машина была, естественно, пуста.

Ничего утешительного в этой неприятной истории Трофимов найти не мог.

— Полтора пуда денег увели, куда уж хуже! — нахмурился он.

Деньги, конечно, никто не взвешивал, просто ошарашенный общественник на вопрос, какую сумму привезли из банка, ответил растерянно: «Пуда полтора было». И эта оценка понравилась Трофимову.

— Деньги — дело наживное, — возразил Анатолий солидно, — главное, люди живы. А деньги найдем.

Трофимов хотел было напомнить ему басню Крылова о мухе, которая считала, что пашет вместе с волом, но сдержался.

И Мазин промолчал. Он подумал о неуправляемости зла, о том, что единожды возникшее зло не так-то просто остановить и что очень трудно предугадать, куда выбросит оно смертельные метастазы. Мазин всегда боялся зла и не верил в зло незначительное. Но разъяснить все это молодому, склонному к упрощению Анатолию сейчас, на ходу, было невозможно.