Серебрянка, или Напевы морской раковины | страница 21

– Мне бы чего попроще. Хоть королевой норфолкских беляшей.

– Всё будет по-твоему! Всё – как пожелаешь! Если… – король сжал податливую, мягкую ручку, – если эти прелестные пальчики и вправду умеют то, о чём говорила твоя маменька.

Долл и ртa раскрыть не успела, а мамаша Кодлинг уж тут как тут:

– Конечно, Ваше Величество! Умеют, Ваше Величество! Умеют, вы уж поверьте мне, старой. Господибожемой! Моя Долл – королева Норфолка! И все знатные господа ей кланяются и угождают! – Она даже ослабела от радости и принуждена была опереться о стол, чтобы не упасть. – Ваше Величество, неужто правда?

Нолличек кивнул:

– Объясняю. Я, мамань, хочу жениться. И женюсь на твоей дочери. Объясняю дальше. Триста шестьдесят четыре дня в году она будет наряжаться и украшаться, как ей заблагорассудится, знаться и дружить с кем пожелает, будет есть и пить что душе угодно.

– И беляши можно есть? – спросила Долл.

– С утра до вечера!

– И шёлковое платье по субботам надевать? – уточнила мамаша Кодлинг.

– У Долл будет по шёлковому платью на каждый день недели.

– И мы тоже сможем жить во дворце? – оживилась Полл. – Мы ведь не просто семья, мы её друзья, она хочет с нами знаться и дружить.

– Ну конечно, Полл, – улыбнулся Нолличек. – Можете проводить с ней весь год напролёт – одиннадцать месяцев и тридцать дней. Но на тридцать первый… – Тут голос у короля внезапно посуровел. – На тридцать первый день двенадцатого месяца Долл запрут в комнате, полной льна, и она спрядёт все кипы, чтоб соткать полотно и сшить из него простыни, полотенца и носовые платки для короля. То есть для меня.

– Ой, – выдохнула мамаша Кодлинг.

– Ой, – хором сказали четверо её сыновей.

– А не спрядёт, – воодушевившись, продолжал Нолличек, – я велю отрубить ей голову.

– Ой, – выдохнула мамаша Кодлинг.

– Ой, – хором сказали четверо сыновей.

– Мне это не понравится, – сказала Долл.

– Разумеется, чему ж тут нравиться? Поэтому ты не допустишь казни и всё спрядёшь в срок. С головой ты куда красивее.

Долл задумалась.

– Тогда зачем её отрубать? – спросила она.

– Потому что у меня двойная, переменчивая натура. Верно, Нянюшка?

– Верно-верно. – Нянька со значением поглядела на мамашу Кодлинг.

– В мои плохие дни я бываю ох какой сердитый, – доверительно сообщил Нолличек. – Верно, Нянюшка?

– Верно. – И Нянька опять многозначительно глянула на мамашу Кодлинг.

– Я в такие дни делаюсь совершенно непредсказуем, – продолжал Нолличек. – Верно, Нянюшка?

– Что угодно сотворить может, – кивнула Нянька, снова посмотрев на мамашу Кодлинг.