— Это какая-то ошибка, товарищи. Со мной специалист, который, наоборот, производит разминирование. — Он протянул руку с пачкой «Дуката». — Ребята, кому закурить? Налетай!
Его спокойная уверенность да и соблазн покурить фабричную папиросу подействовали: пачка таяла на глазах.
И вдруг из-за спин людей протянулся алюминиевый костыль и яростно выбил пачку из рук капитана. На Демина глядело небритое лицо с желтыми бешеными глазами.
— Кончай пудрить мозги! — заорал инвалид. — Отдавай фашиста, мы его на куски!..
И настроение толпы опять качнулось и опасную сторону.
— Чего он резину тянет! Подкиньте ему, кто там поближе!..
В коридоре Дома колхозника висел на стенке телефон. По этому телефону сейчас звонила Неля.
— Станция! Станция! — кричала она в трубку. — Дайте горсовет! Председателя!., Ну, тогда квартиру!
…Демин стоял, прижавшись спиной к двери, отталкивая ладонями напирающих людей.
— Прекратить безобразие! — его зычный командирский голос перекрывал общий шум. — Расходитесь по-хорошему, я в последний раз предупреждаю! Нету здесь никакого немца! Уехал!
В эту секунду дверь отворилась, и на крыльцо вышел Рудольф Онезорг. В своем сером мундире, застегнутом на все пуговицы, в офицерской фуражке, он стоял навытяжку, словно подсудимый, ожидающий приговора. В лицо ему ударил гневный рев:
— Фашист! Сволочуга! Душегуб!
Демин схватил немца и с такой силой толкнул его на дверь, что та распахнулась, и Онезорг влетел обратно в Дом колхозника. А Демин, уперевшись руками и ногами в дверной проем, заорал:
— А ну назад! Все назад!!!
Но его не слушали. Тот же алюминиевый костыль врезал ему по скуле, женщины, плача, выкрикивая обидные слова, молотили капитана кулаками по груди, по лицу. А он был беспомощен: не хвататься же за «ТТ», не стрелять же по своим?!
Избавление пришло неожиданно. К Дому колхозника, пронзительно гудя, подъехал камуфлированный грузовичок. Из кузова на ходу выскочили трое автоматчиков, а из кабины вылез председатель горсовета.
Быстро и решительно солдаты оттеснили толпу от крыльца.
— Все живы? — крикнул предгорсовета, близоруко щурясь; в суматохе с него сбили очки. — Давай, капитан, грузи своих и езжайте от греха!
Демин, Онезорг и Неля на глазах у притихшей толпы влезли в кузов, грузовик тронулся. И вдруг раздался жалобный крик:
— А Нюрку-то? Нюрку забыли! Как же вы, деточки?
Из людской гущи выбралась старуха и затрусила вдогонку за грузовиком. Перегнувшись через передний борт, Демин крикнул водителю:
