25
Биомасса совсем не бескорыстна, она не дает, а продает. И одновременно она
покупает целиком того, кому она продает свой товар. Купленный биомассой, перестает
принадлежать себе, становится стертым и дезориентированным в собственной
сущности. Кайф требует расплаты, и охотник за кайфом – хронический должник.
Поэтому, когда мы говорим о радости, то имеем в виду, прежде всего,
самодостаточность – такое состояние, которое не зависит ни от каких внешних
явлений и, тем самым, находится ближе к счастью, нежели к благу. Простое, четкое и
ясное осознавание " я есть", раскрытие себя навстречу непреходящему –
существующему независимо от наших идиологем и общественных предписаний,
осознание себя самовыражающимся бытием, уже представляет собой начало радости.
Радость – это не праздники по календарным датам, но это, по удивительно меткой
формулировке Эрнеста Хемингуэя с подачи Гертруды Стайн – "Праздник, который
всегда с тобой".
Таким образом, речь идет о радости жизни – жизнерадостности, которая
достигается через обретение внутренней свободы и знаменует собой новый прорыв,
чувство чудесного возрождения и перерождения.
В нашей жизни бывали состояния, когда после периодов тяжких испытаний,
душевной смуты, тревог, печали или после болезни наступал переломный момент, в
котором мы, вдруг, начинали ощущать, что тяжесть отпустила, лихорадка отступила,
температура спала, и пришло время выздоровления, сопровождающееся ощущением
легкости и обновленности. Можно привести и другой пример – когда после долгих
странствий, мы вновь возвращаемся к себе домой, встречаясь с жилым пространством
как с живым и родным существом. И в этом миге сочетаются два, на первый взгляд,
полярных чувства – встреча со старым, по которому мы соскучились, и пронзительная
новизна самого момента узнавания хорошо знакомого, как бы заново открываемого.
Когда я каждое утро пробуждаюсь, я обнаруживаю новый день, я заново открываю
для себя мир, как открываю дверь такого знакомого и такого еще неизведанного дома, и
я начинаю с ним взаимодействовать как с хорошим другом, которого я знал всю свою
жизнь, но которого мне предстоит еще узнавать на протяжении все той же всей моей
жизни. И я испытываю наслаждение, не сравнимое ни с какими эйфоризирующими
стимуляторами. Такое наслаждение и есть
