Первым делом я запомнила ориентир, рядом с которыми находился трактир. Им послужила старенькая часовая башенка - единственное здание выложенное красным камнем. Она находилась в трех домах от нашего места для ночлега и удачно возвышалась над крышами, что позволяло заметить ее почти с любой точки города. Я, было, задумалась в какую сторону идти, но решила что, во-первых я все равно не знаю, что и где находится, а во-вторых пришли мы с западной стороны, значит, я пойду в противоположную.
Голова слегка кружилась от свежего воздуха и выпитого за ужином сидора (в этом я себе усиленно не признавалась). Общее настроение угадывалось как хорошее, и я не спеша прогуливалась по узким улочкам в поисках чего-нибудь эдакого. Однако все, что успело завладеть моим вниманием, были уличные фонари. Там, где я проходила, их было не много - один-два на всю улицу. Заинтересовали же они меня следующим: стоило приблизиться к такому фонарю, как он начинал гореть ярче. Отходила - и он мерк с каждым моим шагом. Без магии здесь явно не обошлось. Ради эксперимента я пробегала туда-обратно, затем медленно вышагивала мимо него, и в итоге вычислила, что когда я приближалась на расстояние десяти шагов - он начинал регулировать яркость. Продолжить ознакомление мне не дала толстая тетка, высунувшаяся из окна, и пригрозившая позвать стражников, если я не прекращу баловаться со светом. Затем с грохотом закрыла окно и задернула плотные шторы. Я пожала плечами и пошла дальше.
Вскоре впереди послышалось какое-то оживление. Я ускорила шаг и, повернув направо, вышла на вторую, уступающую главной в размерах, городскую площадь. По всей видимости, она предназначалась для небольших собраний и просто как украшение этой части города. По всему периметру площади находили резные скамейки, на которых восседали жители и гости города. Освещением служили кованые фонари, и каждый был настоящим произведением искусства. Одни представляли собой виноградную лозу, каждая кисть которой подсвечивалась изнутри, другие находились почти у самой земли и были выполнены в виде тюльпанов, подснежников и прочих цветов; света они давали не много, зато создавали романтическую атмосферу. Но больше всего мне понравилось то, что находилось в центре площади. Это было огромное медное дерево, с точеными изогнутыми ветвями, тонко вырезанными листочками и рельефной корой. Под ним находился замерзший огороженный прудик с изящным мостиком, который скорее служил для декоративных целей, чем для прямого назначения. Дерево было украшено мерцающими огоньками, и мне сразу захотелось веселья и праздника.
