— Конечно… Но могли бы вы так? — И она замолчала.
— Как?
— Пригласить к себе девушку, настоять, чтобы она, дура, выпила… Могли бы?
— Не знаю.
Видимо, я смутился.
— Хотя вы и старший лейтенант, но еще мальчик. Счастливой будет та, которой вы достанетесь. Если, конечно, встретите настоящую подругу.
— Вы думаете, что нам придется выбирать себе подруг?
— Кто знает. Может, и придется. — Она опять улыбнулась. — А некоторые и сейчас не теряются. Предлагают руку и сердце. И чуть ли не трофейный салон в придачу!
Теперь стало ясно, у кого была эта девушка.
— Посидите немного, я сейчас вернусь.
Она что-то крикнула мне вслед, но я не расслышал ее слов, сквозь дождь пошел напрямик к соснам, под которыми стояла колымага. Издали заметил, что в кузове горит свет, в щель пробивается бледная полоска.
Я постучал в дверь.
— Ну что, вернулась? Думала, я, как мальчишка, побегу за тобой. Заходи.
— Это я, товарищ гвардии майор. Михалев.
Поднимаюсь по шаткой лесенке, открываю дверь. На столе стоит трофейная плошка. Она не коптит и ярко светит. Не то что наша «катюша», которая того и гляди взорвется, хотя мы и посыпаем фитиль солью.
Майор Глотюк сидит на кровати, китель расстегнут, лицо бронзовое. Он смотрит на меня удивленно и растерянно. Складки на его лбу сбежались в гармошку.
На белой скатерти тарелка с консервами, два стакана. На блюдце гора окурков. Он не пьян. Наверное, он вообще не пьянеет.
— Я вас не вызывал, Михалев. Но раз пришли, присаживайтесь. Может, выпить хотите? У меня сегодня день рождения.
— Я знаю. Но…
Он перебил меня:
— Слишком много знаешь, приятель! Как бы рано не состарился. Слыхал про такую пословицу: «Каждый сверчок знай свой шесток»? Или, может, тебе давно клизму не ставили?
— Я не затем пришел, чтобы вы меня отчитывали. А о том, что случилось, вы можете пожалеть.
— Кру-гом!
Он думал, что я повернусь. Надеялся на волшебную силу команды. В другом бы случае я, конечно, повернулся и ушел. Но сейчас… Это тоже обернулось бы против него.
— Хорошо. Садись, Михалев!
— Я должен торопиться. Где ее шинель и шапка?
— Вон, рядом с вами на вешалке. Но не будьте чудаком! Произошло все глупо. Я думал… К тому же выпили немного.
— Вам надо извиниться перед ней.
— Вы так считаете?
— Да.
— Хорошо, я извинюсь. Но пусть придет сама сюда. Я ей хочу что-то сказать.
— Не придет она.
Он посидел молча, покусывая губы.
— Присядь, Михалев. Присядь. Я же с тобой как мужчина с мужчиной. Может, мне тоже пойти?
— Лучше не надо. Спокойной ночи.
