Ремонтные работы шли и внутри здания. Что-то выламывали и выбрасывали, сооружали новое. У ступенек была рассыпана известка, на дверных ручках висели листы толстой бумаги: «Осторожно — окрашено».
Без четверти десять к подъездам стали подкатывать легковые машины: новенькие «Волги» и ЗИЛы, все черного цвета, на несколько минут останавливались, пока выйдут генералы и офицеры, и торопливо проезжали дальше, на площадь, где можно развернуться или встать на обочине.
На ходу приветствуя друг друга, военные оживленно валили в двери, вынимая из карманов красные книжечки и раскрывая их перед часовыми.
В общем потоке майор Шорников шагнул в лифт, погромыхивающий, как веялка, поднялся на шестой этаж, где в полутемном коридоре, в самом углу, находился его кабинет — 713-й, последний по счету.
В кабинете никого не было, но в пепельнице дымился окурок. Значит, подполковник Прахов уже здесь, вернулся из командировки, куда-то вышел. Когда Шорникова назначили на новую должность, Прахова в Москве не было, и они еще не виделись. Сейчас они познакомятся, им предстоит вместе работать, вдвоем сидеть в этом кабинете — столы сдвинуты, всегда будешь друг против друга, лицом к лицу.
Дверь мягко раскрылась, и на пороге появился подполковник. Воскликнул: «О!» — и широкими шагами направился к Шорникову, протягивая сразу обе руки:
— Здравия желаю! Вы и есть тот самый майор?
— Тот самый.
— А я — Прахов. Леонид Маркович.
— Догадываюсь. Мне о вас говорили. Шорников. Николай Иванович.
— Вот и прекрасно! — рассматривал его Прахов, прислонившись к столу, на котором ничего не было: ни бумаг, ни чернильного прибора.
Подполковник был гвардейского роста, новая огромная фуражка как-то слишком торжественно сидела на его голове, почти лихо. А шинель потертая и старенькая. Видимо, после дождя она потеряла всякую форму, сморщилась, на талии образовались складки. Эти шинели таковы: сразу садятся, но потом разомнутся и станут даже свободными. Их надо носить постоянно, не снимать с плеча, тогда они будут выглядеть и бывалыми и по росту.
— У нас вам понравится, — сказал Прахов, вешая шинель и фуражку на крючок. — Работа интересная, а начальство — поискать такого! Особенно генерал. Считайте, что вам повезло. А как там за границей, в ГДР, жили?
— Жили…
— Да, все же дома лучше, чем в гостях.
Прахов долго расчесывал копну своих черных с проседью волос.
— Должности у нас с вами равнозначные. Но я в этом кресле уже не одни штаны протер, можете всегда рассчитывать на мою помощь.
