— Даже если так… Тебе что — мало той площади, которую ты уже имеешь? У тебя же огромный магазин — весь первый этаж дома.
— Кроме последнего подъезда, — уточнил Муртуз, — там библиотека.
— И это не дает тебе покоя. Обязательно надо захватить все до конца?
Не первый раз в жизни Муртуза поражала способность людей осуждать что-то или кого-то, не вникая в суть дела.
— Если это не сделаю я, то библиотеку приватизирует кто-то другой. Раньше — позже, это обязательно произойдет — идет повальная приватизация. Так лучше я открою при магазине зал полуфабрикатов и кафе, а заместитель министра получит за это то, что рано или поздно все равно будет заплачено кому-то другому.
Муж Вики высокомерно задрал подбородок.
— Уж не предполагаешь ли ты дать моему брату взятку? — Его обычная ироническая манера говорить вдруг приобрела какую-то мерзкую, ехидную интонацию.
— Нет, — возразил Муртуз, хотя именно это и имел в виду. — Речь идет об элементарной благодарности… в любой удобной форме.
— Взятка остается взяткой, даже если ее выплачивают борзыми щенками, — это было сказано по-русски, и обращался он больше к Вике, чем к Муртузу.
— Да брось ты, — пренебрежительно отмахнулась она. — Надоело. Одно и то же талдычите, и ты, и твои друзья.
— Наших бизнесменов, кроме денег, ничего не волнует. — Не замечая оскорбительного поведения жены, муж Вики сохранял на лице насмешливое выражение.
— А что их должно волновать?
— То, что все вокруг рушится: образование, здравоохранение, наука, искусство.
— А что они могут сделать?
— Дореволюционные меценаты, Тагиев, Асадуллаев, Мухтаров и другие таких вопросов себе не задавали.
— Знаешь, сколько у них денег было?!
— И с его деньгами много хорошего можно сделать. А он тратит их на то, чтобы закрыть библиотеку.
— Ее все равно закроют! — Вике было не важно, прав муж или нет, — главное было заткнуть ему рот. — И вообще позвони лучше Васифу и выясни, в чем дело.
Муж не осмелился ей возразить и покорно отправился звонить брату, а Вика налила Муртузу свежего чаю.
Унижая весь вечер мужа, эта женщина еще раз подтвердила давно известную Муртузу истину: женщина занимает столько жизненного пространства, сколько позволяет живущий с ней мужчина. Кому-то удается загнать ее в бутылку, но у большинства это не получается, и тогда в бутылке оказывается он сам, как это произошло с мужем Вики.
Наконец он вернулся и, не скрывая удовлетворения, сообщил, что за библиотеку вступился человек, с мнением которого не посчитаться невозможно. И назвал фамилию. Любому бакинцу она была известна — Герой Советского Союза, ученый с мировым именем, этот человек был один из тех немногих, к кому сохранилось общее уважение и после того, как рухнула советская власть.
