Сложение волн - Рустам Ибрагимбеков

Впервые Муртуз обратил внимание на быстротечность времени в начале третьего тысячелетия. Произошло это в новой квартире, купленной специально для дневного отдыха. (Конечно, иногда он использовал ее и по ночам, но для других целей.)

Мысли об убыстряющемся беге времени не очень огорчали Муртуза — удовольствия, которые продолжала приносить жизнь, вполне компенсировали двадцатикилограммовую прибавку в весе, легкую ломоту в суставах и еще кое-какие неудобства, легко устраняемые зарубежными пилюлями.

Потеряв родителей и жену, Муртуз понял, что надо стараться не упустить то, что дарит жизнь здоровому холостому мужчине, умеющему зарабатывать деньги. Смерть же, трижды посетившую его дом, он стал воспринимать как рубеж, к которому полагается прийти, выполнив все намеченные планы.

В щель между белыми металлическими жалюзи и стеной проникал мягкий свет угасающего сентябрьского дня. Приятно утопая в водяном матрасе широкой голландской кровати, Муртуз наблюдал, как узкий луч солнца подбирается к портрету матери, висевшему перед ним на стене, — еле заметная улыбка, не сходившая с ее лица до последних минут жизни, напомнила шутливый совет, который мать дала ему за несколько дней до смерти: «Муртуз, сынок, никогда не спи один. Вдруг проснешься ночью и испугаешься». Рано овдовевшая мать позволяла себе с ним почти мужскую откровенность.

Отец умер зимой 1953 года. К стыду своему, Муртуз пережил его смерть легче, чем смерть Сталина двумя месяцами позднее. Только повзрослев, Муртуз нашел этому объяснение: в его детской жизни Сталин занимал гораздо больше места, чем отец, приходивший домой, когда Муртуз уже спал, и уходивший в свой буфет в ресторане «Новая Европа» до возвращения Муртуза из школы.

Буфет работал без выходных. В небольшой зале с засиженной мухами хрустальной люстрой было дымно. Люди пили стоя, сбившись в кучки у трех высоких столов. Мать и Муртуз пробирались к буфетной стойке, отец, сверкнув золотыми зубами в улыбке, гладил Муртуза по голове и вручал матери плоский прямоугольный газетный сверток с деньгами.

Летом они отдыхали в горном селе под Исмаилами; отец приезжал ненадолго, но успел научить Муртуза ездить на лошади, разделывать барана и жарить шашлык. Умер он неожиданно. В мечети его торопливо обмыли и завернули в кусок белой ткани — отец был членом партии, и обряд был проведен тайно.

Мать второй раз замуж не вышла, но они ни в чем не нуждались — отец оставил им достаточно денег. После окончания музыкального училища Муртуз дальше учиться не захотел и два года играл на кларнете в военном оркестре Дома офицеров — отслужив положенный армейский срок, он сменил профессию и открыл маленькую мясную лавку на проспекте Кирова. Мать была недовольна — она мечтала иметь сына-музыканта, но через три года, когда Муртуз стал заведующим продмага на Кривой, утешилась — она была мудрым человеком, когда все оплакивали Сталина, обняла опухшего от слез Муртуза и, как бы между прочим, сказала: