Уж кто-кто, а Охломоныч знает толк в машинах. Это тебе не мерседес какой-нибудь, похожий на беременного таракана. Это машина для наших дорог.
Промчалось это чудо мимо, как смерч, да вдруг остановилось. Встал джип, как вкопанный, и — резко, на такой же бешеной скорости — сдал назад.
Дождался водитель, пока пыль схлынет, и дверцу раскрыл, как объятия:
— Здорово, Тритон Охломоныч! Откуда путь держишь?
Это, оказывается, Эвон Какович, буржуй сопливый. Тыкает, как одногодку.
— Да вот вешаться с товарищем ходили, — степенно отвечает Охломоныч.
Эвон Какович откинулся на сиденье и расхохотался. Громко, но без особого веселья.
— Вешаться, говоришь? И далеко ли ходили?
— В Бабаев бор.
— А вот это дудки! В Бабаевом бору с сегодняшнего дня вешаться без моего разрешения нельзя.
— Это почему так?
— А потому, что это теперь мой бор.
— Как это твой? Тоже мне шутки.
Эвон Какович не ответил, а, слегка поморщившись, спросил:
— Что это у тебя с одеждой, отец?
Видать, хочет в машину пригласить, да стесняется.
— А что с одеждой? — с удовольствием осмотрел себя Охломоныч. — Одежда как одежда. Красных пиджаков не носим.
— Я в смысле, типа, не очень чистая.
— Ну, так болото оно и есть болото, — не очень внятно объяснил Охломоныч.
— Ну, а как жизнь вообще? Как Новостаровка? Все вверх трубами стоит?
Этот вопрос был как пароль, а всегдашним отзывом было: «И так, и сяк, и наперекосяк». Правда, в последнее время новостаровцы добавляли: «…и мордой об косяк».
— А с работой как?
Охломоныч махнул рукой:
— Работа у одного Дюбеля. Он экскаватор приватизировал и могилы роет. Работы много.
— Понятно, — с удовлетворением потер руки Эвон Какович. — Значит, соскучился народ по работе?
— Народ по зарплате соскучился, — уточнил Охломоныч.
— Будет и работа, будет и зарплата. Топор в руках не разучился держать, отец?
Ты посмотри на него! Прямо барин с крепостным соизволили милостиво побеседовать. Хоть в ноги падай.
— Как там Эндра Мосевна? — перевел разговор на личные темы Охломоныч, опасаясь оскорбить зятя словом.
— А что Эндра Мосевна? Нормально. От пенсионеров отбоя нет. Сразу два наперегонки сватаются. Один — герой труда, другой — герой войны. Не знаем какого героя выбрать. Ты-то кого посоветовал бы?
И пошел ни к чему не обязывающий треп со взаимными подковырками, когда собеседники вроде бы и улыбаются друг другу, но каждый думает про себя, как бы найти предлог для прощания.
Эвон Какович вел себя со снисходительностью пришельца из высшего мира. Охломоныч и раньше не испытывал особо теплых чувств к зятю. Есть такие дети, которые стесняются своих родителей, ни с того ни с сего считая себя умнее их. Особенно же испортились отношения с тех пор, как зять забрал к себе Эндру Мосевну. Хотя, конечно, главную роль в этом сыграла Пудра Тритоновна, коварная дочь. Сказать по совести, Охломоныч и сам бы переехал в Тещинск, если бы его уважили и позволили перевезти с собой дело всей жизни — недостроенный ВЕЗДЕЛЕТОПЛАВОНЫРОНОРОХОД. Но именно Эвон Какович высказал по этому поводу полное неуважение: «Да кому нужен этот металлолом?». Тем самым показав, что считает тестя пустым человеком, растратившим жизнь на пустяки. Да и сейчас ведет себя неправильно. Мало того, что барина корчит, он еще от Фомы Игуаныча нос воротит, делает вид, что того и в природе нет. Что ему с человеком-то познакомиться? Беспокоится, буржуй сопливый, как бы сиденья ему не запачкали.
