— Всем стоять!
Голос был спокойный, чуть насмешливый и явно принадлежал человеку, привыкшему отдавать команды. Главарь шайки опустил дубину и медленно осторожно оглянулся.
Под деревьями, незамеченным выехав на поляну, стоял простоволосый всадник наставив на честную компанию стволы двух пистолей. Поперек седла у него лежал явно заряженный, карабин, а на боку висела, поигрывая каменьями, дорогая шляхетская сабля.
Один из разбойников осторожно потянул руку за спину, но главарь запрещая, чуть заметно мотнул головой. С этим-то они пожалуй что справятся всемером, да как бы за деревьями не ждали слуги или, того хуже, сидящие в засаде жолнеры.
— Ехал бы ты мимо, уважаемый, — чуть не просительно протянул главарь. — Мы тут в своем праве. Этот малец на нас первый напал.
— Да ты не боись, — добавил другой разбойник. — Мы что, звери какие? Христианскую душу губить не будем. Выкуп возьмем, али татарам в полон продадим.
— Ты согласен выкуп платить? — осведомился у пленника всадник.
— Мне н-нечем, — заикаясь от страха ответил тот.
— А к татарам хочешь?
Прижатый к стволу полохливо замотал головой.
— Он не хочет, — спокойно сказал всадник. — Так что сейчас вы вернете ему лошадь и исчезнете отсюда.
— Не прав ты, уважаемый, — мирным голосом, поддав деланной дрожи, ответил главарь, подмигнув при этом подручному. — Наш это лес…
Всадник, хмурясь, молчал.
— Да что с ним говорить? Бей!!! — Завопил дальний разбойник, отвлекая к себе внимание. Главарь рыскнул в сторону, пытаясь укрыться меж деревьев, его помощник вытянул из-за пазухи сделанный из самопала обрез, а тот, что стоял в дозоре, поднял из травы незамеченное раньше копье из косы и, ринулся вперед. Он явно намеревался уйти от пули, поднырнув под коня, а потом резануть острым лезвием по жилам, чтобы спешить противника, но Ольгерд его опередил.
Два выстрела прозвучали почти одновременно. Главаря, словно куклу, швырнуло в бок и он, расплескивая мозги из треснувшего черепа, врезался головой в толстый сосновый ствол. Его подручный выронил обрез, постоял, отупевшим взором разглядывая свой живот, по которому медленно расползалось кровяное пятно, и скуля, словно подбитая собака, осел на землю. Разбойник с косой смог уйти с линии выстрела, но коня задеть не успел. "Хороша воеводина сабля. Остра и в руке лежит как родная", — подумал Ольгерд отслеживая краем глаза как катится, приминая траву, отрубленная одним махом голова.
Второй дозорный и тот, что стерег коня, улепетывали со всего духу, а двое из тех, что щемили у дерева Шпилера, застыли, оцепенев. Ольгерд не любил пустого кровопролития, а пуще того жалел пули и порох, потому убивать сверх меры не собирался. Забросил саблю в ножны, выставил вперед карабин.
