Проехав вдоль берега добрался до брода, искупав коня, перебрался на другую сторону реки, посидел с полчаса на коряге, подставляя лицо жгучему солнышку и, радуясь негаданно обретенной свободе, двинул по набитой тропе, вьющейся среди деревьев. По ней, миновав пару затерявшихся в лесу сел, можно было выбраться на Могилевский тракт и ехать на Оршу, где, по последним полученным в Смоленске известиям, стояли войска литовского гетмана Радзивилла.
Планов на будущее у него особых не было. Про Киев он говорил старосте скорее для красного словца. По словам Михая купеческая община Могилева, получив от русского царя обещание, что им сохранят Магдебургское право, была готова со дня на день открыть ворота и присягнуть присланным боярам. Расположенный ближе к Киеву Овруч принадлежал казакам. Еще пять лет назад Богдан Хмельницкий выгнал оттуда польского старосту, а вместо него поставил своего полковника. Связываться с запорожцами Ольгерд не хотел, с московитами и подавно. Стало быть ловить ему ни в Овруче ни в Могилеве было нечего. Разве что наняться к торговцу каком-нибудь, в дороге его охранять.
Размышляя всерьез о том, не вернуться ли, пока не поздно в Вильно он, углубившись в лес, проскакал версты три и вдруг услышал доносящиеся из-за деревьев резкие тревожные голоса. Не медля съехал с тропы, приметил густые папоротники в пояс, спешился. Пошел, пригнувшись, на звук.
На просторной лесной поляне шло вдумчивое толковище. Выехавший затемно из Замошья Шпилер, которому бимбер был не положен по чину, стоял, прижавшись спиной к толстому сосновому стволу, одной рукой держась за ушибленный лоб, другой же выставив перед собой немощную шпажонку. Собеседники — хмурые замурзанные мужики, оцепили его полукругом и что-то выспрашивали, размахивая дубинками. Конь Шпилера, лишившись седока, особо не огорчился — спокойно пасся неподалеку под присмотром еще одного разбойника. "Стянули, стало быть, героя с седла, — подумал Ольгерд, — а теперь хотят взять живым. Сколько же их, интересно, здесь всего?"
Разбойников на поляне было семеро. Четверо держали путника в осаде, уговаривая его сдаться по-хорошему, а если не согласится, то готовые пустить в ход дубины, один стерег захваченного конька, да двое стояли на стреме, высматривая, не приближается ли кто со стороны ближайшего села, которым была расположенная у тракта Архиповка. Поэтому окрик, раздавшийся за их спинами прозвучал громом средь ясного неба:
