Фрэнк набрал в грудь побольше воздуха и толкнул дверь.
В комнате было темно. Он уже было решил, что ошибся дверью, когда услышал шорох. Раскрыв объятия, он ринулся к Хельге, и она с тихим вздохом, похожим на стон, прильнула к нему.
Фрэнк прижался губами к ее губам, но она попыталась оттолкнуть его.
— Нет, — прошептала она, — нет, дорогой.
Сопротивление Хельги, тепло ее тела, аромат ее духов едва не свели Фрэнка с ума. Он с жаром, почти грубо, прижал ее к себе и принялся покрывать лицо поцелуями…
Он чувствовал, как ее тело отзывается на его ласки, как в нем разгорается тот же огонь страсти.
— Я люблю тебя… я люблю тебя… ты моя… моя, — хрипло произнес Фрэнк.
Его поцелуи становились все настойчивее, все требовательнее. Внезапно он поднял Хельгу на руки и, опустив на кровать, лег рядом. Его руки гладили ее тело, его губы терзали ее губы.
Вдруг Хельга вскрикнула:
— Нет, Фрэнк… пожалуйста… мне больно!
Фрэнк застыл, но в следующее мгновение чуть ли не сердито проговорил:
— Неужели ты думаешь, что я сделаю тебе больно? Моя любимая, моя драгоценная, я никогда не испытывал того, что испытываю сейчас с тобой! — Он прижался к ее щеке и обнял за плечи. — Послушай, любимая, ты то, к чему я всегда стремился, и то, чем я никогда не обладал. Я преклоняюсь пред тобой и разумом, и сердцем, и душой.
Фрэнк почувствовал, как Хельга облегченно вздохнула, и очень тихо добавил:
— Настанет день — один Бог знает когда, но обязательно настанет, — и я назову тебя своей женой.
Насвистывая веселенький мотивчик, Вильям чистил одежду в гардеробной. Внезапно он оторвался от своего занятия и, выглянув в открытое окно, увидел Фрэнка, который прогуливался с Эдит и Хельгой.
Отъезд в Лондон был назначен через час, и Фрэнк решил напоследок пригласить девушек подышать свежим воздухом, прежде чем автомобиль отвезет их на станцию. День был ветреный и пасмурный, девушкам пришлось надеть теплые шерстяные жакеты.
Присутствие Эдит раздражало Фрэнка, он так надеялся провести последний час наедине с Хельгой, уверенный, что плохая погода заставит Эдит остаться дома. Но девушка твердо заявила, что свежий воздух пойдет ей на пользу. Ни Фрэнк, ни Хельга не решились ее отговаривать.
Возможно, под влиянием чувства вины они все дни уделяли Эдит повышенное внимание. Когда девушка присоединялась к ним, Фрэнк обращался исключительно к ней. Хельге этот спектакль давался нелегко, и она уговаривала себя, что стоит пострадать ради того, чтобы доставить удовольствие подопечной.
