Заметив, что Маттео крайне взволнован и изнурен напрасными метаниями по небу в поисках туч, ветер захотел подсобить ему и протащить громадный облачный ком до самого Нижнего Дола. Маттео несся следом за ним, подбирая — впрочем, в этом не было необходимости — растерявшиеся по пути клочки облаков.
Со всеми этими проволочками Маттео опоздал к условленному часу. Люди стали думать, что он не явится вовсе; кое-кто, беззаботно насвистывая, уже спускался обратно в долину, а Эваристо (правда, мало кто знал об этом) решил, что удача улыбнулась ему. Однако где-то в четверть шестого с юга начала надвигаться серебристая гряда туч.
Благодаря стараниям могущественного союзника Маттео облачная громада в мгновение ока достигла устья долины. Маневр получился быстрым и ловким, но, надо признать, не слишком продуманным. Ветер хватал облака в неистовой спешке, и масса вышла недостаточно плотной. Над долиной нависла мрачная тень, и все-таки в тучах зияли прорехи, сквозь которые пробивалось солнце. При таком раскладе устроить бурю было невозможно.
Однако все это произвело на собравшихся сильное впечатление. У людей сердце замерло, женщины упали на колени и принялись креститься, из поселка поплыл густой колокольный звон.
Но Эваристо остался невозмутим. Дать тучам отпор и вытолкнуть их из долины было бы не под силу даже ветру позначительнее его. Эваристо сразу сообразил, что нельзя терять ни минуты. Если Маттео удастся залатать дыры между облаками и снова сбить их в тяжелый ком — тогда все пропало, битва проиграна.
Проворно, но без суеты Эваристо взялся за дело, он пытался разметать тучи по небу, отогнать их подальше друг от друга, пробить широкие бреши там, где в облачном покрове были разрывы, и рассеять самые черные тучи, кружась вокруг них и отщипывая кусочки. Ничего другого ему не оставалось.
Эваристо пожалел, что вообще ввязался в это дело, он уже не надеялся сладить с огромной стаей облаков, но вскоре воспрянул духом, обнаружив, что Маттео не сопротивляется.
Над долиной грохотал гром, и все же облака редели и мало-помалу таяли. Снизу, из толпы, доносились ободряющие крики.
На выступе скалы стоял Симоне Дивари, инженер, следивший за дамбой в О., — именно он много лет тому назад разгневал своими словами Маттео. Когда рушилась дамба, Дивари серьезно пострадал и теперь ходил на костылях.
Затаив дыхание, он наблюдал за поединком между двумя ветрами. «Значит, ты вернулся, да? — кричал он, потрясая кулаками. — Злосчастный ветер! Но Бог не без милости, настал и твой час, получи-ка по заслугам. Я тотчас догадался, что время потрудилось над тобой на славу. Проклятый старикан, вот ты и сам убедился, что гроша ломаного не стоишь. Теперь ты мне не страшен, и я могу во весь голос заявить, кто ты есть на самом деле: ветошь, мерзавец, ничтожество».
