Маттео вернулся, однако Эваристо, как вы понимаете, совсем не собирался уступать ему Нижний Дол, властью над которым он так гордился и где сумел завоевать славу и признание. В тот день, когда Маттео велел ему убираться подобру-поздорову, Эваристо ответил, что не потерпит несправедливости: вопрос о том, кому достанется долина, пререканиями не решишь, нужно устроить поединок и выяснить, кто сильнее.
Маттео вмиг сообразил, куда клонит Эваристо и что на самом деле скрывается за его предложением помериться силой: очевидно, и Эваристо думал, что Маттео уже не тот, каким был прежде — грозным, своенравным, внушающим страх. Задетый за живое, Маттео вспылил, начал сыпать угрозами и на редкость грубыми ругательствами.
— Ты, наверное, забыл, с кем имеешь дело, — шипел Маттео. — Ну что ж, с удовольствием напомню тебе. Завтра в это же время[4] я устрою в долине бурю, какой никто еще вовеки не видывал. Помешай мне, если сможешь.
— Ты не учел, что с годами мы не становимся моложе, — ответил Эваристо, который по-прежнему сохранял самообладание. — Не задирай нос и смирись с тем, что ты тут больше не хозяин. Твое имя еще заставляет всех трепетать, ты в почете, в долине помнят о твоих подвигах, а коли завтра ты проиграешь в поединке, то потеряешь даже это. Рано или поздно все вынуждены покориться судьбе, хотя для одних время летит быстро, а для других ползет медленно — по сути, разницы никакой, в конце всех ждет одно и то же. Берегись, Маттео, и смотри не промахнись в своих расчетах. Не вынуждай меня говорить тебе обидные вещи. Забудь о гордыне, пока тебе не пришлось раскаиваться в своих поступках!
Но Маттео унесся прочь, сыпля проклятиями. Он бросил вызов и был не намерен брать свои слова обратно.
Весть о поединке вмиг облетела долину благодаря таинственным, неподвластным человеческому разумению импульсам. И 26 июня 1925 года жители, предусмотрительно заперев на засовы дома (поскольку ожидалась гроза), все до единого собрались на вершине горы, чтобы наблюдать за схваткой. Внизу, в самой долине, не осталось ни души, ведь именно там должна была разразиться буря. Дряхлых стариков перенесли на носилках в места с наилучшим обзором. Пришли даже звери — те, кто мог, — и притаились на склонах, где побезопасней.
Из домов Нижнего Дола выскакивали кошки, тому были свидетели; они карабкались по отвесным скалам, лишь бы не пропустить зрелище. Зайцы, белки, а некоторые утверждают, что и кроты тоже, спешили на гору. Внизу все словно вымерло, затихло; не было слышно птичьих трелей. В поселке остался только звонарь, который в случае серьезной опасности начнет бить в большой колокол, призывая на помощь из соседних деревень.
