Да и советская власть церковь особо не поощряла.
И, хотя поиски у Владимира Шмелёва успехом не увенчались, надежда на своё везение ещё в нём теплилась.
— И идти — то нам собственно отсюда некуда. И прижился я тут и на службе своей не переломился, — думал он, сидя сереньким деньком за самоваром, прихлёбывая из блюдца горячий чай с малиновым вареньем, поглядывая из окна своего добротного, тёплого дома, как снежная крупа быстро засыпает подмёрзшую колею и наслаждаясь, уже ставшей привычной, тишиной и покоем.
Матушка Ефросинья, хоть и была с ним не венчана, родила ему дочку и сына. Потом сильно прибавила в весе и возвращаться к своей прежней профессии — танцовщицы в кабаре не спешила.
А потом началась война. Злая, корявая с чёрными, голодными глазами смерти.
Сначала Шмелёв ей обрадовался — а вдруг теперь всё вернётся на круга свои? Он даже решил, что если в село придут немцы, то он будет сотрудничать с ними. Но потом, взвесив всё, решил, что немцам он нужен меньше всего, а своих сил у него становилось всё меньше пропорционально прибавлявшемуся возрасту.
А прихожане опять потянулись в храм, прося у бога защиты на фронте для своих родных. И Филимон ловил себя на том, что серьёзнее стал относиться к службам и молебнам и к горю своих односельчан. Война не только разделяла, но и сплачивала людские души.
Правда матушке Ефросинье пришлось завести козу и потрудиться на своём огороде. Ну, так всем тогда было тяжело. Как говорится: не до жиру, быть бы живу.
И выжили! И даже немец до них не дошёл. И опять за это благодарили бога. Так, что дорожка в храм не зарастала.
После войны в село прислали молоденькую фельдшерицу и дюже грамотного агронома, правая рука которого осталась на фронте. Они пробовали мутить воду в селе, выступая против религии, как «опиума для народа». И против попов, которые личности тёмные, потому, как живут обманом.
Но, претерпев неудачу в любви, фельдшерица сама потом была неоднократно замечена в храме.
— В Писании сказано, что зло сердца человеческого от юности его. Ведь только в храме Господнем человек может получить добро и веру! — неприменул отметить это событие отец Филимон. — Получить и с благостью употребить!
А на одной службе он вскользь упомянул про агронома, что тому в церкви делать нечего, потому как креститься надо правой рукой, которая у агронома с некоторых пор отсутствует. И тут же заочно благословил его на доблестный труд во славу нашего отечества хотя бы левой рукой и, несомненно, умной головой. На том они и помирились.
