— Смотрите, как далеко отсюда земля, — говорит Женя. Помолчав, он добавляет: — Как с самолета.
Все смотрят вниз, па просторы заречной земли. Володя вдруг как бы отделяется от всех, задумывается, и в тишине звучит;
— А я море не люблю.
— А что же ты любишь, Аленька?
— Больных люблю. Нет, не больных, конечно. Людей. Чтобы они не болели.
Опять тихо. И снова:
— Я бы уд-дарила тебя…
— Ну и ударь.
— Ни-когда! Если мужчина бьет женщину, это подло. Но если женщина бьет мужчину, это… подло в квадрате. Стрекулятор.
Володя как-то зло бросает сигарету и зло растирает ее каблуком.
— Что это с твоим другом? — спрашивает у Жени одна из девчонок.
— Володь, что с тобой? — спрашивает Женя.
Володя пожимает плечами: ничего со мной.
— Женя, — опять говорит та же девчонка, — приходите завтра на день рождения. С ним.
— У тебя уже был день рождения, — говорит Женя.
— Не у меня, у Али, — девчонка показывает на подружку.
— У Али? — изумляется Володя.
— Ну конечно. Аля, ты приглашаешь?
— Приходите, ребята, — говорит Аля.
— Я приду, — говорит Володя.
Дорофеево. День. Аля идет по-за усадьбами в сторону фермы и пилорамы. Сначала идет на пилораму. Входит в крытое помещение. В углу, за пилорампой установкой, в клетушке сидят кто на чем мужики. На столе-верстаке бутылка, открытые консервы, хлеб. Один стакан. Наливают по очереди. Калинин сидит прямо на пороге. Протягивают ему стакан.
— Не-с, мужики, не буду, я таблетки принимаю.
— Полно тебе, — говорит Иван Обрамыч.
— Нельзя, говорю. Таблетки принимаю.
Аля в это время приближается к этой клетушке, останавливается на пороге. Смотрит, как пьет Михаил Васильевич Гульнов, дядя Миша.
— Здравствуйте, — говорит Аля через порог.
Все отзываются на Алино приветствие. Алексей Иванович поднимается, чтобы не сидеть спиной, стоит теперь в сторонке.
— Присаживайся с нами, — говорит Иван Обрамыч с веселыми глазами.
— Тетя Маша в больнице, а вы тут водку хлещете, — говорит Аля, обращаясь к Михаилу Васильевичу.
— Не хлещем, — смущенно отвечает он.
— Хотите, чтобы тетя Маша не вернулась?! — продолжает свое Аля.
— Ды ну, — еще тише отвечает Михаил Васильевич.
Аля смотрит на Алексея Ивановича вопросительно.
— Я не, — оправдывается он, — ни грамма. Спроси у мужиков.
— Не пьет, — говорит Иван Обрамыч, — спортился человек. Ты его, Аля, таблетками спортила.
— Дядя Миша, — опять к нему Аля, — вы же только поднялись.
— Не помогает, — жалуется Гульнов, — все одно болит в спине, просифонило, только этим можно поправить.
