— Дела никогда не должны страдать. Твоя жена — святая, если позволяет тебе так обращаться с ней. Такие добродетели достойны награды. Я забираю Николь с собой, везу ее в город. Сначала мы перекусим с твоей сестрой, потом пройдемся по магазинам, — сообщила Ингрид и добавила: — Если, конечно, у тебя нет других планов.
— Нет. Здесь Уаттара. Мы должны поработать.
— Как изменились времена по сравнению с теми, когда мы были молодыми, — насмешливо произнесла госпожа Дало, бросив на Николь заговорщицкий взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы с твоим отцом постарались, чтобы наш медовый месяц продлился как можно дольше.
— Он никогда и не кончался.
Красивое лицо Ингрид помрачнело.
— Не кончался до его смерти. Цени, дорогой, эти мгновения, пока они сами плывут тебе в руки. Они так мимолетны. — Она поднялась и нежно похлопала сына по щеке. — Я поговорю с Нзолой, потом мы с твоей женой уедем… Захвати с собой камеру, Николь, — обратилась Ингрид к невестке. — Ты сможешь начать с меня и Зефирен.
Сомаль подождал, пока мать подойдет к Нзоле, потом повернулся к жене, очевидно впервые заметив фотоаппарат.
— Мне его принесла Нзола. Нашла в кухне, — объяснила Николь, держа камеру перед собой как щит. — Это ваша мама предложила мне сделать несколько снимков.
— Что ж, снимите, что она захочет. Но пленку для проявки отдадите мне, — сказал Сомаль с легкой угрозой в голосе. — Ни один из кадров не попадет в вашу газету, учтите это.
Николь оцепенела. Она знала, что полностью виновата в том, что он до сих пор ей не доверяет, и это терзало ее.
— Я не собираюсь ничего посылать в газету!
— Зефирен знает подлинную историю нашей женитьбы, но мама — нет. Пусть так и остается, — предупредил Сомаль.
— Вы пришли сюда только для того, чтобы прочесть мне нотацию? Напрасно. Я в состоянии запомнить приказ, отданный всего лишь накануне. И если я обещала не говорить правды даже моей тете, то уж подавно не собираюсь ставить в известность вашу мать!
Николь повернулась и направилась в дом, чтобы сменить скромные белые брюки на что-нибудь более подходящее для поездки в город с новой родней.
Когда она вошла в гостиную несколько минут спустя, Ингрид беседовала с Уаттарой. Сомаль сидел, облокотившись о бесценный столик семнадцатого века, и смотрел на них. Николь подошла к ним. Она заметила, как сверкнули глаза ее супруга, и подумала: значит ли этот блеск, что он по-прежнему ей не доверяет или что-то другое?
— Желаю приятно провести время, — сказал Сомаль, подойдя к ней, и добавил: — Хотел бы я иметь возможность поехать с вами.
