– Позаботься о ней, Алекс, – прошептала она. Эта фраза прозвучала как приказ.
– Она сама этого не хочет.
– Она хочет тебя. Уведи ее отсюда, я хочу немного поспать. Прошу тебя.
На ее губах появилась едва заметная, обманчивая улыбка, так хорошо ему знакомая. Он догадывался, что у нее на уме, знал, чего ей хотелось.
Он нежно поцеловал ее на прощание, и Салли улыбнулась в ответ.
– Позаботься о ней, – повторила она. – Обещай мне.
– Обещаю.
Он предельно тихо закрыл за собой дверь. Каролин испуганно подняла глаза. Ее лицо было все в слезах, однако Алекс не стал терять времени. Он просто привлек ее к себе, прижал ее лицо к своему плечу и остался стоять, сжимая ее в объятиях.
Она попыталась вырваться, но он ее поцеловал. Тогда она ударила его, он же схватил ее на руки и поднял.
Он не знал, куда ее отнести. Если наверх, то в этом будет нечто от мелодрамы. Кроме того, она наверняка закричит и своим криком поднимет весь дом. Внизу не было никаких кроватей, кроме той, на которой лежала Салли, и он сомневался, что кто-нибудь додумался разложить раздвижной диван в библиотеке. Впрочем, какая разница. Внеся Каролин в библиотеку, он опустил ее в кресло и принялся стульями подпирать все имеющиеся двери.
– Что ты делаешь? – прошептала Каролин голосом, в котором одновременно слышались и слезы, и ярость, но он пропустил ее слова мимо ушей, а сам тем временем разложил диван. Простыня все еще была на месте, но он не знал, где взять подушки и одеяло. С другой стороны, зачем они ему?
Он шагнул к ней. Она уже поднялась с кресла, готовая к сопротивлению. Алекс был спокоен, как хищник на охоте. Протянув к ней руки, он начал расстегивать пуговицы ее блузки. Она тотчас ударила его по рукам в напрасной попытке остановить, и тогда он просто разорвал у нее на груди шелк блузки.
– Я думала, ты не осмелишься прикоснуться ко мне, пока я сама тебя об этом не попрошу, – возмущенно прошептала она.
– А ты попроси, – он стащил с ее плеч блузку, затем потянулся к застежке джинсов.
– Катись к черту, – ответила Каролин и больно лягнула его по ноге. Он поймал ее лицо в свои ладони и, крепко сжав, приподнял навстречу своим губам.
– Попроси меня, – повторил он, почти касаясь губами ее губ.
Она прекратила сопротивление. Лицо ее было влажным от слез, а сама она выглядела несчастной и подавленной, и вместе с тем такой трогательной.
– О чем?
– О чем угодно, чего тебе хочется.
– Как насчет правды?
– Я не уверен, что ты захочешь ее слышать.
