– Смешно, – соглашался он, но денег не брал.
– Разве я не могу сделать просто подарок, – недоумевала она, – даже не тебе, у тебя дочь обручена, ей сейчас много чего понадобится. Почему ты упрямишься? Это не умно.
– Нет, нет, – настаивал он на своем, – я не привык чувствовать себя альфонсом.
– Да тебе и поздно, – говорила она, – по возрасту не подходишь.
– Давай закроем эту тему, – просил он. И закрывали.
Он забывал с ней о времени, о своем возрасте, а время, между тем, шло, дочь вышла замуж; он, будто во сне, смотрел на эту взрослую девушку, свою дочь, и не мог понять, как, когда она выросла, стала такой красивой, сидит, важная, в подвенечном платье, с чем-то на голове блестящим, корона это, что ли?.. Рядом с ней – жених, уже ее муж, тоже нарядный, красивый, и они – хорошая пара, а он, видно, скоро станет дедушкой, и когда все это произошло, почему он не мог насладиться ее детством, проникнуться ее маленькими проблемками, почему все события, которые касаются непосредственно его, его родных, проходят мимо него? Может, оттого, что события, казалось бы, никакого отношения к нему не имеющие, проходят через его сердце, волнуя и тревожа? Разве это нормально? Почему он так неправильно устроен? Боже мой, не замечал, проморгал дочерей, жене никогда не был по-настоящему близким человеком, и потому, видимо, она, вместо того, чтобы разговаривать, только ворчит и пилит его. Боже мой, как многого он лишил себя…
– Знаешь, – однажды признался он Айтен, в ответ на ее предложение прокатиться с ней в Европу, когда они лежали в постели на ее конспиративной квартире. – Знаешь, по ночам, иногда сижу у окна, работаю, смотрю – в доме напротив один за другим гаснут огни, люди ложатся спать, из моего окна видны кусочек темного двора, стена дома, крыша с антеннами, дальше – небо и на ней луна, не освещающая ничего. Думаю, пройдут еще годы, еще столько-то лет, а я все так же буду смотреть на этот кусочек двора, потом и меня не будет, и кто-то другой из моего окна будет смотреть на этот уголок, где днем солнце играет в окнах, отражается, а ночью один за другим гаснет свет. Так и проживешь, не увидев мира, думаю. И самое удивительное, ловлю себя на том, что не очень-то и хочется увидеть мир… Плохо это, или хорошо? А? Наверное, с точки зрения современного человека – это плохо. А мне просто мало нужно. Я люблю этот город, несмотря ни на что, и весь мой мир, весь интересующий меня мир – здесь. Мои девочки, ты, моя работа, которую я тоже, как и город, несмотря ни на что, люблю. Все, что меня издавна окружает, к чему я привык, от чего трудно будет отказаться. Скажи мне, я рассуждаю, как старик? Старикан? Старичок? Старый хрен?..
