– Знаю, я сама это сделала.
– Что – облила стул супом?
Ева кивнула.
– У тебя нервный срыв, Ева. Я звоню твоей маме.
– Нет!
От свирепости в ее голосе муж вздрогнул.
По его потрясенному взгляду Ева догадалась, что после двадцати пяти лет брака в его привычном домашнем мирке наступил конец света. Брайан ретировался вниз. До Евы донеслись его проклятия по поводу отключенного телефона, затем, спустя секунду, клацанье кнопок. Подняв трубку параллельного аппарата, Ева услышала, как ее мать тараторит свой номер телефона:
– 0116 2 444 333, говорит миссис Руби Сорокинс.
Затем голос Брайана:
– Руби, это Брайан. Мне нужно, чтобы вы немедленно приехали.
– Невозможно, Брайан. Мне как раз делают химическую завивку. Что стряслось?
– Ева… – он понизил голос. – Мне кажется, она заболела.
– Так вызови скорую, – раздраженно сказала Руби.
– Физически с ней все нормально.
– Ну, значит, все в порядке.
– Я приеду за вами и привезу сюда, чтобы вы сами посмотрели.
– Брайан, я не могу. Мне делают химическую завивку и через полчаса с меня должны смыть раствор. Если вовремя не смыть, стану похожа на Харпо Маркса, который как барашек. Вот, поговори-ка с Мишель.
В трубке зашуршало, и раздался голос молодой женщины.
– Здравствуйте… Брайан, да? Я Мишель. Объяснить вам популярно, что произойдет, если миссис Сорокинс прервет химическую завивку на этой стадии? Я-то застрахована, но мне совсем не с руки мотаться в суд. У меня время расписано до самого Нового года.
Телефон снова оказался у Руби.
– Брайан, ты меня слышишь?
– Руби, ваша дочь лежит в постели в одежде и обуви.
– Я тебя предупреждала, Брайан. Помнишь, как мы стояли на церковном крыльце, готовясь войти внутрь, а я повернулась к тебе и сказала: «Наша Ева – темная лошадка. Она неразговорчива, и ты никогда не будешь знать, что у нее на уме»… – Повисла долгая пауза, а затем Руби посоветовала: – Позвони своей маме.
И отключилась.
Ева была изумлена, что ее мать, оказывается, предприняла попытку в последнюю минуту расстроить свадьбу дочери. Она взяла сумку, стоявшую рядом с кроватью, и засунула туда руку в поисках чего-нибудь съестного. Ева всегда держала в этой сумке еду: привычка, оставшаяся с тех пор, когда близнецы были маленькими, вечно голодными и то и дело распахивали ротики, словно птенцы клювики. Ева нащупала пакет раздавленных крекеров, сплющенный батончик «баунти» и полпачки мятных конфет.
А Брайан снова щелкал кнопками.
Звоня своей матери, Брайан всегда немного трусил и не мог нормально выговаривать слова. Она постоянно заставляла его чувствовать себя виноватым вне зависимости от предмета беседы.
