– Посмотри, там где-то на воротах кнопка должна быть, – попросила Света.
Но Марина как будто не слышала. Раскачиваясь из стороны в сторону, она бормотала что то невразумительное.
– Господи, что же делать? – волновалась Света. – Да как же эти чертовы ворота открываются?
Наконец, она решительно нажала кнопку звонка и не отпускала палец, пока не услышала знакомое жужжание. Схватившись за ручку, Света дернула калитку на себя, Марина, крепко ухватившись за решетку, выехала с территории участка и, вконец ослабев, упала Свете на руки.
– Ну, слава богу! – обрадовалась Света, подтаскивая подругу к машине. – Ложись, поспи, – отдышавшись, выдохнула она и свалила безжизненное тело на заднее сиденье.
Весь следующий день Марина спала. Света несколько раз заходила в комнату сама и подсылала Машу. Но Марина лежала на кровати, как мертвая. Бледная и страшная, с заострившимся лицом.
– Пойди посмотри, не проснулась ли тетя Марина, – в очередной раз попросила Светлана дочку.
– Я больше туда не пойду! – заупрямилась девочка.
– Почему?
– Я ее боюсь.
– Что еще за глупости?
– Да, мама, она на бабу ягу похожа!
– Ну, не хочешь, не ходи, – улыбнулась Света, – я сама посмотрю.
Она тихонько открыла дверь и заглянула в комнату. Воздух здесь застоялся, пропитавшись неприятным сивушным запахом. Марина лежала на спине и дышала со свистом, по-старушечьи втягивая вовнутрь губы.
«А Машка права, – подумала Света, – и правда, как баба яга. Интересно, что же с ней там произошло?»
Света не находила себе места и с нетерпением ждала Марининого пробуждения, чтобы наконец узнать подробности визита к жениху, но, когда Марина очнулась и спустилась в гостиную, не смогла вытянуть из нее ни одного слова. На все вопросы она отвечала упрямым молчанием и неопределенным покачиванием головы. Света выходила из себя. Но чем настойчивее требовала она разъяснений, тем больше Марина замыкалась, и тем жестче и упрямее становилось выражение ее лица. Доведя таким образом подругу до состояния слепой ярости, Марина все так же молча одела Машу и вышла на прогулку.
Она шла по парку, держа за руку чужую хорошенькую девочку. На душе было пусто и гулко, как в подземном переходе. День подходил к концу. Наступало то время суток, когда предметы теряют свои дневные очертания и превращаются в тени, которые ближе к ночи густеют и наполняются темным, загадочным содержанием.
– Пошли, Машенька, – сказала Марина, – пока дойдем до дома, стемнеет.
Свет стремительно покидал пределы парка, вытекая куда-то за его края. Там, в просветах между деревьями, еще виднелись бледные фрагменты сумерек, а на аллеях уже вовсю правил глубокий вечер.
