— Ну и дурак, — сказал Валера. — Починим ящик, а тебя на порог не пустим.
— Валер, ты что? Или ты не рабочий человек? Из-за паршивого ящика? Да на нас земля держится, Валер! Мы — сила! Да мы сто таких телевизоров купим! Деньги, они что? Тьфу! Разве мы за деньги работаем?! Просто у нас звание такое. Рабочая кость! А ты из-за паршивого ящика! Хочешь, я по три смены буду работать? Подряд? За месяц тебе на новый заработаю. Хочешь?
— А когда свалишься, кто за тебя работать будет?
— Я?! Свалюсь?! Да я… У меня жила — не порвать!
— Не у таких рвалась, — не глядя на Кабана, сказал Хангаев.
— Толян, ты наш человек? — вдруг усомнился Кабан и повернулся за поддержкой к Валере Иванову.
— Ваш я человек! Ваш… — вдруг ожесточенно и быстро ответил Хангаев. Хотел еще что-то добавить, но осекся и тут же стал прежним — обаятельным, своим, То-ляном. — Ладно, Кабан. Мне в четыре на смену. А я ночь не спал.
— Подумаешь — ночь! — сморщился Кабан. — Все вы одно и то же: ночь, смена, план, «бабки». А я хочу жить. Хозяин я, в конце концов? Или не хозяин? Да я всему комбинату, может быть, хозяин… Всей жизни. Да я завтра…
Валера вдруг вскочил:
— Не понял, что? Инвалидом хочешь стать? Ты думаешь, у тебя два сердца? Три? А чем дальше жить-то будешь? На пенсию?
— Да я… — Кабан не ожидал такого бешенства, таких побелевших глаз Валеры. — Ладно, Валер, мы еще повкалываем до пенсии… Заметано?
Валера машинально хлопнул его по ладони, взял пальто и пошел из комнаты.
В переполненном автобусе едут рабочие на комбинат, и среди них мрачный Валера. Доносится отрывок разговора:
— Японцы предложили проект, сам слышал: весь город — под колпак. А у нас еще лучше проект!
— Тоже под колпак?
— Не! Полная автоматизация! На комбинате — ни одного человека, все автоматически.
— А мы?
— А нас — под землю.
— В шахту, что ли?
— Не. Там тоже автоматика.
— А чего мы-то под землей делаем?
— Мы?.. А мы — поддерживаем вечную мерзлоту, понял?!
— Комбинат, — объявляет через динамик голос водителя.
Приметы комбината видны в городе повсюду. И тут, на переговорном пункте, где стекло кабин для видеосвязи, модерновая конторка, электронное табло и даже африканский вид на рекламе «Аэрофлота», предлагающего посетить всего-навсего Гагру, и тут из окон — трубы и дымы, карьер, водосброс ТЭЦ, а разговора ожидают рабочий в каске строителя, водитель в бушлате, и кто-то зычно кричит из кабинки: «Да, устроился! Да, в общежитии! Да, сто восемьдесят, по четвертому. Пока! Пока!».
