И почувствовав, что «все можно», остальные навалились на первого, и началась куча-мала: «Он у нас об подоконник трахнулся!», «Он всегда такой был!», «А где вы свои зубы прячете?», «Тоже в чашке, как дедушка?». Валера был дома. В детстве.
По длинной аллее спешили Кирилл Сергеевич и Валерий. За ними на почтительном расстоянии бежали ребята, с детским любопытством что-то обсуждая между собой.
— Много, много. И даже Вовошка был. А Вася Талай не приехал. В который раз. И главное, не пишет…
Старик стремительно повернулся к Иванову со столь же стремительным вопросом:
— А как ты, Валера? Ты счастлив?
…А потом Валера участвовал в специально для него устроенном вечере, где была и детская самодеятельность, и хор самых младших, и стихи-частушки воспитанников постарше. И среди большинства светленьких, типично русских мордашек можно было увидеть и лица негритянские, и смуглые латиноамериканские. И когда по ходу инсценированных частушек ребятишек спрашивали: «А когда вырастешь, кем станешь?», то среди простодушных ответов: «Шофером… врачом», вдруг проскальзывало: «Министром иностранных дел… Губернатором…»
Мелькали новые преподаватели, молодые мужчины с бородками, женщины в очках на модной, через шею, цепочке. Но были эти новые люди и здания лишь фоном, узором. И когда Кирилл Сергеевич порой здоровался с кем-то или обменивался словом, Валере казалось, что на эти секунды старик как бы переходил в другую реальность.
И оба в этот день были счастливы — Валерий и. Кирилл Сергеевич. Когда после праздничного шума затихла старинная усадьба, они долго говорили в длинной, как пенал, высокой комнате Кирилла Сергеевича. Старый учитель лежал на узкой, по-солдатски строгой койке, на высокой подушке и казался сейчас Валерию маленьким, ссохшимся, беззащитным.
— Нет, вообще-то я не жалуюсь, — заканчивал рассказ о себе Валера. — Не хуже людей прожил эти двенадцать лет.
— Тринадцать, — тихо поправил его Кирилл Сергеевич и добавил: — Прошло тринадцать лет, как ты ушел отсюда. Два письма. Одно из армии. Другое, когда женился… Обещал привезти, познакомить…
— Ну, а что другие ребята? Миша… Ира, Ким…
— Миша — инженер, под Ленинградом работает. Ира в Моисеевском ансамбле танцует… Пишут… Все собираются приехать. В следующем году юбилей у нас. Может быть, хоть это всех соберет. Нет. нет, я не обижаюсь. Это было бы глупо, тщеславно. Просто… детям вас не хватает. Ведь сегодня они не отходили от тебя ни на шаг!
— А уж от Вовошки тем более, представляю…
