Телефона у нас вскоре не стало. Но в последний раз, когда мы разговаривали с Маринкой по телефону, мы вспомнили все матерные слова, какие только знали или когда-нибудь слышали, вспоминая нашего физкультурника. Мне почему-то казалось, что с нами кто-то еще есть. Он, незримый, присутствует здесь, слушает, но молчит. Потом оказалось, что отец подключился к телефону соседки. Она была очень удивлена и возмущена этим обстоятельством. Долго ругалась на весь подъезд. Я поняла, почему у нас не было номера.
Сторож вызвал милицию. Они приехали быстро. Меня посадили и увезли. Утром отпустили. Мама повезла меня в психбольницу. Меня поставили на учет в психушке. Но это не помогло, а может, и помогло. В милиции меня тоже поставили на учет. Потом долго у всех мама одалживала денег на штраф.
Тиф зашел за мной, и мы пошли погулять. Он рассказывал о себе, а мне было ужасно скучно.
– Я закончил ПТУ. Меня распределили на Машзавод. Цех «веселый» у нас. Я не знал, что мне придется подписывать бумаги, что я не болтун. Завод оборонный. Только говорят, что волосы потом выпадают, и член может не стоять. Но деньги приличные платят. И вдруг сказал:
– Пойдем в ресторан завтра или в выходные?
– Пойдем! – согласилась я.
Потом, уже дома я думала, что в ресторан мы не пойдем. Туфель у меня нет. И платья тоже. На следующий день я пошла в универмаг, в отдел головных уборов. Хотелось представить, как бы я оделась в ресторан.
А тут смотрю, туфли привезли в отдел обуви. Чудесные туфли. Что надо! Лодочка аккуратная, каблучок небольшой. Я помчалась к маме на работу. Я плакала и просила, я умоляла и доказывала, что мне нужны туфли. Срочно! Необходимы как воздух! Мама заняла денег у заведующей, и я помчалась обратно в магазин. Моего размера уже не было. Я долго примеряла на полтора размера меньше. Были еще на два размера больше, но их я мерить не стала. Я поджимала пальцы и старательно из своего 36-го размера делала 34,5. Мне удалось. Я втиснула ногу. Я встала и походила. Вроде бы ничего. Может, разносятся. Весь день я их разнашивала и разнашивала. Я выдерживала дойти в них до булочной за углом, а затем разувалась и шла босиком.
– Нет, ты знаешь, мы не пойдем в ресторан. Глупость какая! Чего там делать? Пойдем лучше в клуб, на дискотеку, – сказала я Тифу на следующий день.
Мои бодрые женщины-озеленители радовались как дети, рассказывая мне потом, что было в милиции. Оказалось, что он вовсе и не из психбольницы сбежал. Он вышел с собакой прогуляться, а собака убежала, а он ее искал в этих самых кустах. Оказалось, что это не собака, а наша Анжела. Мужика отпустили. За что его забирать? Анжела тогда целую речь произнесла:
