Эту фразу Саэко произнесла с гордостью, а затем, придвинувшись, прошептала:
— Это благодаря тебе!
Тут я почувствовал во всём теле подъем сил, мощный, как прилив в море.
А Саэко многозначительно добавила:
— Ты — ключ. Ключ, который выпускает из меня воду.
Недавно из головного офиса, из штаба по проведению акции, в наше отделение прислали одноглазую куклу «дарума»[1], второй глаз которой «открывают» в случае достижения поставленной цели. Таким образом штаб отметил успехи нашего отделения в реализации намеченного плана: общая сумма контрактов, заключённых членами нашего коллектива, уже почти достигла половины спущенной нам разнарядки. Я оставался единственным сотрудником компании, не сумевшим найти ни одного нового клиента. Ведь я отдавал всё силы на осуществление совсем другой акции — на изгнание воды из тела Саэко. Поскольку реализация фирменной акции шла успешно, заведующий отделением Судзуки был в приподнятом настроении. Он, конечно же, совсем не переживал из-за неудач нового сотрудника.
Рядом с диаграммой поставили фигурку «дарума». До годовщины образования фирмы оставалось сорок дней. Повернувшись лицом к кукле и диаграмме, я вместе с тётками-внештатницами каждое утро пел гимн нашей компании, клянясь сделать всё для победы. Меня переполняла энергия. Покинув офис, я заходил в два-три дома в Восточном районе, а потом пешком брел по набережной от Итинохаси, переходил реку по красному горбатому мосту и приходил в дом Саэко для поставленной цели. Это были неплохие дни. Во мне вызревало чувство ответственности, словно я стал смотрителем водохранилища.
Наступил день праздничного фейерверка, устраиваемого администрацией города S. Было новолуние, начинался прилив. Уровень воды в реке Кигосигава постепенно повышался; я прошелся по набережной и в очередной раз преодолел горбатый мост.
Саэко, одетая в банный халат с узором из больших цветов колокольчика, сообщила, хотя я ни о чём не спрашивал:
— Бабуля пошла на море, полюбоваться фейерверком.
Она взяла меня за руки и потащила на помост для сушки белья. Фейерверк запускали с многочисленных рыбацких судёнышек, вышедших в открытое море.
Деревянный помост для сушки белья заскрипел. Крыша соседнего дома мешала обзору, и морского берега отсюда не было видно. Однако крыша отражала огни фонарей на лодках, а сверху нависало низкое чёрное небо. Оставив меня, Саэко спустилась вниз. Пока её не было, загрохотали первые залпы фейерверка. Вскоре Саэко вернулась с подносом в руках, на подносе стояло несколько плошек. Ни её лица, ни содержимого плошек в темноте рассмотреть я не мог.
