— Пойми. Семен, у тебя огромный военный опыт, бойцов хорошо знаешь, идут они за тобой, верят… А вот политическая подготовка у тебя того… слабовата.
— Своих от чужих отличаю, — ответил командарм. — Даже в рубке. Хитрость невелика…
— Пролетарий, на коня! — сказал тогда Ворошилов. — Вот к чему ЦК призывает. Надо в армии увеличить партийную пролетарскую прослойку, чтобы люди задачу правильно понимали…
— Задача у нас ясная: бей буржуев и всякую сволочь. — Командарм встал. — Пошли, Клим, пора!
Ворошилов откусил нитку, поднялся и надел китель.
— Ты, Семен, командарм, не атаман какой-нибудь. Тебе в партию надо!
— Вот войну кончим, и вступлю. Обязательно вступлю, — заверил его Буденный. Он прихватил со стола бумаги. — Пошли…
…Во дворе усадьбы собирались командиры. Блеск начищенных сапог, звон шпор и скрип ремней.
Здесь были начдив Пархоменко — осанистый, важный человек, начдив Ока Городовиков, с вислыми усами на скуластом лице, весь в ремнях и коже, худощавый комбриг Тимошенко, комбриг Мироненко — донецкий шахтер и толстый, с опухшим и красным лицом, Маслак.
Подошли Ворошилов и Буденный.
— Не видать гостей? — спросил Буденный, опускаясь на крыльцо.
Тут раздался топот. Командиры подняли головы, оглянулись. Развернувшись с ходу, перед воротами усадьбы выстраивался эскадрон.
— Смир-р-на! — скомандовал эскадронный и въехал в ворота.
— Это что за явление? — поразился Буденный.
Сидевший посреди двора в кресле Маслак насторожился и сложил руки на пухлом животе.
— Мои, — тихо сказал он.
Эскадронный сдержал коня и отдал честь. Командир и все бойцы эскадрона были празднично одеты, выглядели горжественно, и все в новеньких буденовках.
— Почему не отдыхаете? — строго спросил Буденный.
— Разрешите доложить? — важно обратился эскадронный.
— Давай, — разрешил нетерпеливо командарм. — Докладывай.
— Мы эта… — начал эскадронный и побагровел от волнения. — Собранье провели. И единогласно решили — пиши нас всех!
— Куда? — не понял Буденный.
— Эта, ну, в общем, в партию.
— Кого?
— Всех. Единогласно, — торжественно объявил эскадронный и обернулся к бойцам. — Хватит, походили в большевичках, желаем теперь в коммунисты…
Бойцы согласно закивали.
— Тогда это не ко мне, — командарм спрятал улыбку в усах. — Это к товарищу Ворошилову.
— Поэскадронно не принимаем, — сердито сказал Ворошилов.
— Почему? — поинтересовался эскадронный.
Буденный, улыбаясь, косился на Ворошилова.
— А потому, — ответил тот, — что партия — не постоялый двор, куда компанией можно.
