— Где вы живете? — неожиданно спросил он меня.
— Возле гостиницы «Москва», на улике Самарканд-Дарбаза. Это новый массив Чорсу, — ответил я.
— Хороший массив. — И, чуть помолчав, продолжил — Знаете, если можно, я провожу вас.
— Хорошо, не возражаю, — согласился я.
И мы вместе зашагали по улице Навои. По пути мы о многом говорили. Наверное, потому, что неожиданно стали понимать друг друга с полуслова.
— Вы вот не творческий работник, вроде бы не художник, не музыкант, а разбираетесь в вопросах творчества. Откуда вы знаете наш мир? — заинтересованно спрашивал он меня. — Ответьте!
— Вы знаете, обычно люди, работающие в мире искусства, как я понимаю, легко ранимые люди.
— Л иначе и быть не может. Хотя, честно говоря, к любой работе надо относиться с душой, как мне кажется.
— Вы очень хотите сделать что-то грандиозное? Не так ли?..
— Угадали, — весело ответил художник.
— Но чтобы что-то создать, — продолжил я, — надо искать…
— Не придумывать что-то непонятное самому себе, а именно искать близкое народу, вернее, доступное и понятное.
— Вы вроде бы не старый, а рассуждаете, как будто прожили целую жизнь.
— Разве дело в молодости или старости. Дело в понимании окружающего тебя мира. И связано, наверное, эго прежде всего с твоим отношением ко всему. Если относиться к делу, к людям со всей серьёзностью, то можно многое познать, всем сердцем ощутить красоту мира и человека как личность. Хотите, я вам расскажу, вернее, подарю один сюжет. Так вот, мне было лет одиннадцать. Однажды отец взял меня с собой в театр «Бахор». Как сейчас помню, в зале было столько зрителей, что яблоку негде было упасть. На сцену вышла стройная женщина. Музыканты заиграли тогда еще не знакомую для меня прекрасную мелодию «Танавар».
Женщина сняла с пояса красивую косынку и ловким движением рук повязала ее на голову. Медленно вошла она в танец, и движенья ее напомнили полет большой сильной птицы. В зале все замерли, так как женщина говорила удивительным языком танца. И тогда она плавным движением подняла руки и резко повернула голову вправо, ее черные длинные косы взметнулись, и все присутствующие в зале повскакивали со своих мест и досматривали танец стоя.
— Вот что значит талант! — глубоко вздохнул я.
— А вы говорите вдохновение. У талантливого человека оно всегда бьет ключом, всегда тревожит.
— И наша Мукарам-апа Тургунбаева была талантом, поэтому народ ее до сих пор любит и помнит. Вот ее бы написать в вихре танца на большом полотне, — вдруг озаренно произнес я. Словно сделал какое-то открытие.
