— Нс к каждому, нет, не к каждому… Моя сестра вышла замуж за человека, который ей безразличен, вышла только потому, что забеременела… У нес не было другого выхода.
Все молчали, медленно догорал костер.
— А сколько же таких, которые женятся не по любви, а по надобности или безвыходности, да…
В голосе недавно такой смешливой и казавшейся такой наивной Дамиры было столько искренности и убежденности, что никто не решался ее перебивать.
— Девушка говорит парню: я жду от тебя ребенка. Они чужие друг другу, но она ждет от него ребенка, да. И они женятся. И этот ребенок становится для них обузой на всю жизнь. Они ненавидят еще не родившееся дитя. Ребенок — то, что должно быть смыслом жизни, и вдруг ненависть и обуза… Это страшно.
— Страшно, Дамира, — приподнялся Медер. — Это жутко и безнравственно… Все трое обречены на несчастье…
— Давайте не говорить сегодня о мрачных вещах, давайте говорить о хорошем, — предложила Сагынай. — Давайте танцевать, день рождения еще не окончен.
Еще солнце не закатилось за гребни высоких гор, а они уже подъезжали к аилу, где жил Кайбылда, отец Медера, и мать — добрая, сердечная Маана, никому в жизни, наверное, не сказавшая худого слова.
— Вот в этих горах, по преданию, захоронен Манас, — сказал Медер.
— Разве не в гумбезе [5]? — спросил Чоро.
— Нет. Гумбез был выстроен гораздо позже, а тело Манаса по велению его жены Каныкей погребли в горах, куда не ступала нога человека, в царстве диких козлов и архаров. Замуровав его в камни, Каныкей вместе с самыми близкими сподвижниками Манаса повернули русло реки и затопили курган, чтобы враги не смогли надругаться над прахом Манаса. Вон, видишь, та самая река. Старики говорят, что она чуть обмелела, но и сейчас ее поток может сбить коня.
— Да ведь это легенда!
— Легенда. Но в каждой легенде есть правда. Нашли же Трою, поверили в миф. Если бы я был археологом, то серьезно бы занялся этой легендой.
— Может быть, поедем к мавзолею? Посмотрим.
— Поедем после аила. Туда придет Сагынай.
Чоро поглядел на брата и улыбнулся:
— Ты знаешь, брат, она мне понравилась…
— Да ну? — наигранно удивился Медер.
— Ей-богу! Когда же свадьба будет?
— Скоро. Вот получу квартиру…
— Не тяни, брат.
Медер согласно кивнул головой и повернул в проулок, обсаженный деревьями, шины зашуршали по мелкому гравию. Машина шла вдоль русла пересохшей реки, где были видны следы прошедшего селя: вывороченные и разбросанные камни-валуны, смытые берега, тракторы на железных тросах тащили голые, искореженные стволы деревьев. Мост из бетонных блоков был снесен, а рядом с ним через пересохшее русло расчистили временную дорогу.
