Затем отправился готовиться к встрече посетителей.
Кухарка в спешке приготовила завтрак, но эта ночная история лишила всякого аппетита.
Помешивая уже давно остывший чай, Джеймс пытался привести свои мысли в порядок, но когда объявили о прибытии констебля, доктор пришел еще четверть часа назад, все еще не знал, рассказывать ли о претензиях Мелинды на колдовство или нет.
— Доброе утро, лорд Честли! — поприветствовал гость, входя в столовую.
— Констебль Стьюз, — наклонил голову Джеймс. — Присоединитесь к моей утренней трапезе?
— Нет, благодарю, — ответил Колин Стьюз. — Давайте сразу к делу.
— Как вам будет угодно. Тогда пройдемте в мой кабинет.
Когда констебль расположился в удобном кресле, Джеймс без утайки поведал обо всех подробностях этой ночи.
— Мелинда называла себя ведьмой, и то, что она делала, заставило меня усомниться в своем рассудке, — напоследок, поделился переживаниями он.
— Странная история. Очень странная, — задумчиво пробормотал Стьюз.
— Я согласен с вами, — кивнул Джеймс. — Знаете, мне нужен совет, что говорить мировому судье, когда он приедет в Вэнминстер.
— У нас в запасе есть несколько дней, полагаю, мы сможем найти верное решение.
Но констебль Стьюз ошибался: времени у них не оставалось. История расползлась по городу, будто чума, и в том было много виновников. Это и доктор, который рассказал жене о «болезни» леди Честли, а та не сумела промолчать. И служанка, подслушавшая разговор своего хозяина и констебля, тут же пустила слух о ведьме. И отец Мэри, который рассказывал, как леди Честли приказала ему отвести дочь в лес, а он не смог противиться ее пожеланию.
К вечеру уже весь Вэнминстер был взбудоражен и напуган. Ошалелая толпа сначала двинулась к священнику, пытаясь найти защиту. Услышав от него, что ведьму может остановить лишь святой огонь, горожане двинулись к Брок-Хаусу. Стоило им узреть лорда Честли, их пыл немного поубавился, однако особо ярые личности не желали молчать.
— Ведьма в нашем городе — не миновать беды, милорд! — выкрикнул один.
— Нужно сжечь ведьму! — поддержал его другой.
— Отдайте ведьму, мы ее отправим к дьяволу! — потребовал третий.
Им вторили менее бесстрашные горожане.
Джеймс обозрел толпу у себя на пороге грозным взглядом и ответил:
— Сейчас я выведу ведьму. Подождите здесь.
Он вошел в дом, но слышал ликующие крики толпы. Несмотря на свои слова, Джеймс не знал, что делать дальше.
Разве мог он отдать беснующейся толпе свою любовь, свою жену? Это значило отдать собственное сердце. Самолично поджечь хворост у нее под ногами.
