Но в эту минуту, когда вдалеке еще можно было разглядеть легкое платье и развевающиеся светлые волосы, — в эту минуту Анатолий Тимофеевич вдруг почувствовал: он пропустил в жизни что-то важное. Может быть, не менее важное, чем сама ядерная физика.
В груди у него защемило. Анатолию Тимофеевичу захотелось, чтобы эта девушка, чтобы эта Катуар, как он назвал ее про себя в честь городка по дороге в Дубну, чтобы она притормозила рядом на своем титановом велосипеде. Чтобы взглянула на него с нежностью и улыбнулась:
— У вас все хорошо?
И тогда он ей ответит… Что он ответит, Анатолий Тимофеевич так и не успел придумать: начался весенний дождь.
Всю ночь он ворочался в мучительном полузабытьи. Под всполохи и дальние раскаты грома Анатолий Тимофеевич принимался пересчитывать какие-то бесконечные формулы, где в знаменателе оказывались велосипедные колеса, а сумма исчислялась легким ароматом, который вовсе не поддавался математическим законам.
Наутро, выпив крепкого грузинского кофе, Анатолий Тимофеевич принял решение. Он позвонил лаборанту Стругацкому. Тот еще спал, но заговорил голосом подчеркнуто бодрым:
— Да, Анатолий Тимофеевич! Конечно, Анатолий Тимофеевич! Сейчас приеду, Анатолий Тимофеевич!
И действительно через двадцать минут уже ставил свой велосипед у дверей шефа.
— Вот что, — начал профессор. — Мы начнем серию экспериментов. Они достаточно рискованные, но на то мы с вами и ученые. Только обещайте мне, что никому не будете говорить об этом.
Анатолий Тимофеевич помолчал и неожиданно спросил:
— Как, кстати, вчерашний концерт?
— А что? — испуганно взглянул на него лаборант Стругацкий.
— Просто интересно, — ответил Анатолий Тимофеевич и первый раз за два года тесного общения лаборант Стругацкий вдруг увидел, как тонкие губы профессора изобразили мимолетную улыбку.
Но вместо экспериментов на «К-1» Анатолий Тимофеевич вдруг потребовал от лаборанта Стругацкого странную вещь — разыскать светловолосую девушку на велосипеде, которую профессор обозначил кодовым словом «Катуар». Познакомиться с ней и осторожно выяснить ее родословную.
— Это нужно для эксперимента, — объяснил Анатолий Тимофеевич.
Из этого объяснения лаборант Стругацкий решительно ничего не понял, но на всякий случай не стал задавать лишних вопросов. Был он человеком остроумным и обаятельным, а потому познакомиться с девушкой не составляло для него труда.
Через два дня лаборант Стругацкий принес Анатолию Тимофеевичу листок с подробным генеалогическим древом «объекта под кодом Катуар».
