Итак, Бенки, согласно первому закону сценарной динамики, у героя есть цель. Он должен написать вторую серию. Быстро и безжалостно. Герой не может болтаться без дела. Иначе он — просто опухоль, которую надо резать к чертовой матери и закапывать под березами. Но согласно второму закону, у нашего обаятельного целеустремленного героя не далее тринадцатой страницы должны возникнуть досадные препятствия, которые он обязан преодолеть. В этом споре рождается истинное кино. Умытое кровью и надраенное песком. Остаются пустяковые вопросы: а кто ему должен мешать и почему?
— Вы позволите?
Я отрываю взгляд от святого графина. Знакомое лицо. Веселые глаза.
Он ловко садится напротив.
— Мы с вами общались однажды Я брал у вас интервью для журнала «Адмиралтейская игла». Фаддей меня зовут, помните?
— А-а! Вы из Питера? Жертва наводнений. Припоминаю это интервью. С издевательскими ремарками?
— Сорри, ремарки были не мои.
— Ремарки про Марка! Да мне плевать на самом деле. Я царь, живу один. И чего вам теперь надо?
Отодвигаю графин в тень. Фаддей улыбается:
— Вы, судя по всему, сейчас заняты?
— Точно. Вы правильно судите.
— Когда вам было бы удобно пообщаться со мной?
— А зачем так часто?
— Понимаете, сейчас я работаю на телевидении, у Парфюма Леонардовича…
— То есть перебрались-таки в Москву со своей Гороховой улицы?
Он не смущен. Он привык. И безмятежно тянет свою ноту:
— Мы сейчас снимаем документальный проект. Его тема — Москва Серебряного века.
— Я тогда еще маленький был и ничего не помню. Ничего.
— Москва в каждом вашем фильме. Она не просто место действия, а среда, с которой герои вынуждены бороться.
— Вы серьезно? Никогда об этом не думал. А Серебряный век причем?
— Этот мотив тогда был очень силен.
— Знаете, я совершенно не знаю это время. Это когда было?
— Начало двадцатого века. Цветаева, Мандельштам, Есенин…
— Интересно. И что же они?
— Сорри, а вы кто по образованию?
— Математик.
— Вот почему у вас так просчитаны сюжеты! — Фаддей ликует, отбивает торжественный марш по столу. — Это очень интересно!
— Разве?
— Да! И нам бы хотелось, чтобы вы выступили комментатором. Парфюм Леонардович очень просил с вами поговорить.
— Вы для этого сюда пришли?
— Нет, здесь я с друзьями, но встретил вас…
— И все былое? А что вашему Парфюму Леонардовичу Москва? Он вообще из города Апатиты. Или Гепатиты.
Фаддей смеется. Что я сказал смешного? Бесит, бесит.
Фаддей смеется и одновременно хладнокровно замеряет глубину моей ненависти. Приборы его отрегулированы, вибрируют датчики в висках.
