Говорят, отцовская любовь — приобретенная; не зря, мол, младенцы так часто похожи на отцов — мужчина должен распознать в новорожденном свое чадо, чтобы преисполниться чадолюбия. Так вот: его отцовское чувство было врожденным. Материнское чрево вытолкнуло Светку будто прямиком в его руки-лопаты. Пришел срок — и вывалилась вредина крикливым красным комком. А он — слесарь какого-то там разряда — не раздумывая, зачадил своей любовью.
В молодости он служил на корабле. Был даже в Японии, откуда привез красивые веера и, говорят, коллекцию неприличных открыток. К жене его, парикмахерше, я особенно не присматривался. Белокуростью и красноватой кожей герцогиня-вредина была в нее.
Мы были соседями. Когда они переехали в наш дом, в свою двушку на третьем, мне было лет пять-шесть. Светка была еще крикливым кульком, а скоро не только орала без всякого повода, но и топотала не по делу. «Уйди, — кричала она на весь двор, — уйди», — пристукивала толстенькими ножками, держась рукой за коляску, а коляску придерживал отец. Отец стоял рядом с дочерью, положив руку ей на темечко, а требовала, чтобы он ушел. Потому, вероятно, что чего-то не дал, не понял, не успел. Герцогиня-вредина, лучше не скажешь.
Однажды Светка обожралась шоколадом и блевала прямо на улице, в кустах возле подъезда. Отец придерживал свою любовь за розовое оборчатое платьице, а та тряслась над кустами, изрыгая лишнее. На отца было страшно смотреть — словно дочь выблевывала не шоколад, а его собственную кровь.
Слесарь не стеснялся своей любви. Для него, невысокого кряжистого мужчины, любить вслух было чем таким же естественным, как день, как ночь, как деревья в парке, или на поляне зеленая трава. «Светочка», — говорил он, не выговаривая толком первой «с», получалась «веточка» — образ, который не подходил Светке совершенно.
Она была девочкой-тумбочкой, из которой немногим позднее оформился аккуратный комодик. Ходила Светка как-то неохотно, подволакивала ноги, а глаза у нее были полуприкрыты в деланной скуке. Она была герцогиней-врединой, и свита у нее была. У Светки — свита.
Бабки во дворе говорили о слесаре с жалостью, как об убогом слегка. Шептались и о его парикмахерше, сучке, которая вечерами приезжает на чужих машинах. Удивительно все-таки, как много усваивают дети — копни, и такое откроется. Я был немногим старше Светки, но знал, что ее родители познакомились на Дальнем Востоке. Парикмахерша жила и работала в военном городке, а будущий слесарь, в ту пору моряк, возил в город в химчистку ее грязное тряпье. Откуда я это узнал? не помню, не ведаю.
