– И чего там у него случилось?
– Иерархи литовские митрополиту Фотию отречение прислали. – Симеон развернул свиток, прочитал вслух: – «Бывшему до сих пор митрополиту Киевскому и всея России Фотию мы, епископы Киевской митрополии, пишем по благодати Святого Духа: с тех пор как ты пришел, видели мы, что многое делаешь ты не по правилам апостольским и греческим, а мы по правилам терпели и ждали от тебя исправления; но мы услышали о тебе и уверились о некоторой вещи, которая не только не по правилам, но и подвергает тебя извержению и проклятию, и ты сам сознаешься в этом, испытав свою совесть, а мы не пишем о ней, не желая срамить себя; и так объявляем тебе, что по правилам не признаем тебя за епископа, и это есть наше конечное к тебе слово!»[16]
– Что же он такое сделал? – поинтересовался Егор.
– В грамоте своей митрополит Фотий торопится уверить меня, что словами сими князь Витовт напраслину на него возводит, стремясь раскол в православие русское внести, митрополию свою создать и после унию с латинянами, Богом проклятыми, провести, дабы союз с Польшей не токмо на земле, но и в душах слуг его имелся.
Егор промолчал. Историком он был слабым, однако помнил, что весь этот фокус ляхам провернуть в итоге удалось. С дальнейшим жесточайшим мордованием православного люда и чуть ли не полным выкорчевыванием греческой веры из своего государства.
– Уже не первый год в Литве некий Григорий, игумен Плинаирского монастыря, во главе дел церковных поставлен. Его же князь Витовт уже не в первый раз требует от патриарха в сан митрополита литовского возвести. Из-за всего этого непотребства средь люда православного по Литве волнение идет и безвластие, чем латиняне зело пользуются и храмы свои богомерзкие ставят, и от истинной веры православных отвращают, на смуту сию указывая и церковь нашу позоря.
– Меня это печалит, отче, – кивнул князь Заозерский. – Но что я могу сделать?
– В скудости своей Фотий в санях обычных ездит и уже не един раз простужался крепко. Увы, сын мой, патриарх царьградский отчего-то ревнителей веры христианской из краев наших не жалует, все норовит греков теплолюбивых присылать. А они у нас мерзнут. Хотелось бы мне с ответом моим, в знак расположения своего, отослать митрополиту возок новый, по тому образцу сделанный, в котором супруга твоя ездит.
– Помнится, с прежним митрополитом Новгород в ссоре был жестокой и даже кровь не раз проливал…
– Времена меняются, княже. Прежний митрополит на силе Василия держался, князя Московского. Ныне же твоими стараниями Василий слаб, да и у митрополита времена не лучшие. Полагаю я, коли Фотий дружбу мою примет и против Григория литовского силы свои бросит, то сие на благо нашей общей церкви выйдет.
