Снова она прижалась грудью к рулевому колесу, чтобы протереть стекло.
— Перестань дышать, Риордан. Я ничего не вижу.
Он усмехнулся.
— Проблема только в моем дыхании? Не выдави стекло — ты уже замерзаешь.
— Ничего подобного. Я теплая, как печка.
Приоткрыв окно, Карен обернулась и тем предоставила прекрасную возможность завладеть тонкой белой рукой. Пальцы были как ледышки.
Захваченная врасплох, она жалобно проговорила:
— Ну, кто мог знать, что в сентябре будет такой холод?
— Любой, кто живет в Колорадо, — поддел он ее.
В это время года погода менялась быстро и непредсказуемо. В горах, где они совсем недавно в душный и теплый день занимались любовью в бунгало, на вершинах уже лежал снег.
Он помнил тот день во всех интимных деталях и в цвете. Карен, как он подозревал, тоже.
Когда он не отпустил ее руку, она бросила на него быстрый взгляд, мягкий, но одновременно полный внезапного и сильного сексуального напряжения. Однако он только осторожно всунул ее руки в свои старые овчинные варежки. На ней они казались огромными, как боксерские перчатки, и она хихикнула, не сводя, однако, с него глаз.
Гроза уходила на запад. Но новые молнии чертили восточный край горизонта. Вид за окнами снова отвлек ее внимание.
— Сделано из снов? — прошептал он.
Она повернула голову.
— Разве ты не чувствуешь это тоже?
Он мог чувствовать редкую неустойчивость ее настроения.
— Что, если ты могла бы сделать сны реальностью, мое солнышко? Представь себе, просто для забавы, что ты можешь поехать куда угодно, делать то, что всегда хотела делать…
Она закрыла глаза — ей нравилась эта игра.
— Если бы я могла путешествовать, я бы поехала на Дальний Восток. Особенно в Китай. И если бы я могла делать то, что действительно хотела…
Она быстро открыла глаза и напряглась:
— Ты будешь смеяться.
— Не буду.
— Это просто глупая мечта… Ничего грандиозного или увлекательного. Даже ничего особенно интересного…
— Скажи мне.
Она поколебалась.
— Когда мы были в школе, я не знала никого, ни одной девочки, которая хотела бы стать учительницей. Выбрать в качестве карьеры преподавание было слишком уж старомодным женским стереотипом. Но я всегда хотела заниматься детьми и историей. Это просто…
Она сделала жест рукой.
— Я наблюдаю наших собственных детей. Они думают, что история — это не больше чем запоминание сухих старых дат и она их не касается. Но это не так, если их правильно учить. Многое в истории состоит из рассказов об ошибках, которые мы не хотели бы совершать снова. И детям нужно знать, что существует огромный мир, другие ценности и культуры, люди с такими же проблемами, как у нас, но с иными идеями об этих проблемах.
