— Черт возьми, милочка. Если ты будешь держать руки от меня подальше, я попытаюсь держаться стойко.
Он испустил драматический актерский вздох.
— Человек должен делать то, что обязан делать.
— Прекрати. Ты эгоист и маньяк.
— Ну-ну, Кара. На самом деле все хорошо. Я готов пожертвовать своей добродетелью, но только ради тебя. Я не хочу, чтобы кругом сплетничали, что я тискаю в автомобиле любую девушку, которая меня об этом попросит…
Он заколебался, потом серьезно отметил:
— Ты задохнешься, моя милая. Я сделаю все, что смогу. Правда. Но я должен признаться, мне будет трудновато прийти в настроение, если ты не перестанешь смеяться.
Его возмутительное поддразнивание в конце концов заставило ее рассмеяться. И смеясь, она расслабилась.
Крэйг поступил мудро, ничего не сказав. Первый взгляд на заветное место был как удар в солнечное сплетение. Старые воспоминания окутали машину: пульс темноты, секретов на ухо, эмоций, освобождавшихся, когда они были вместе. Именно в этом месте оба открыли силу сексуальных ощущений, но они нашли здесь и близость другого рода. Кара была тайной, и он должен был терпеливо искать ключ: она всегда неохотно говорила о себе. Однако здесь, в этом месте, она раскрывалась для него.
Крэйг думал, надеялся, что он сможет достичь этого снова.
— Смотри, — сказала она.
Небо было цвета ртути. Шел дождь. Молния ударила на горизонте, окунув ландшафт в жутковатое серебро. На мгновение парк превратился в волшебную страну. Высокие шпили скал выглядели как башни гигантского замка с бриллиантовыми окнами и драгоценностями в каждой тени.
Карен наклонилась вперед протереть ветровое стекло.
— Там нет ничего, кроме скал и песка, — прошептала она. — Но в грозу или при лунном свете нет другого такого места на Земле, сделанного из воображения и снов.
— Ты всегда любила это место.
— Потому что оно невозможно красиво.
Она тоже, подумал Крэйг.
Струи дождя стекали по стеклам, бросая свет и тени на ее нежные черты. Кара никогда не считала себя чувственной женщиной. Он никогда не считал ее какой-то другой. Кожа была нежной, как бархат, глаза светились в полутьме. Она оставила волосы распущенными, зачесав их назад со лба, и теперь их пышная масса блестела золотом и серебром.
Она позвонила ему, и они встретились через пять минут после того, как дети приступили к выполнению своих планов. Свидание вышло экспромтом, и у нее не было времени выбрать платье и косметику. Под торопливо натянутым легким жакетом на ней была джинсовая юбка и пушистый розовый свитер, застегнутый до горла. Жакет был недостаточно теплым, юбка мало подходила для ледяной сырости ночи.
