— Здесь установят мемориальную доску: «На этом месте при попытке взлететь взорвался в воздухе ученик девятого «в» класса двенадцатой школы Виктор Шагалов», — произнес торжественно Володька.
Ребята рассмеялись.
Костя посмотрел на них с любопытством. Переспросил:
— Двенадцатой?
Домой возвращались вместе, стайкой. Девочки шли обнявшись и пели. Они всегда поют, возвращаясь с катка или с вечера. Поют тихо и дружно о геологах и журналистах, о дальних дорогах, которым нет конца, о следах, что останутся на пыльных тропинках далеких планет, и о любви… Когда слушаешь их, теплеет ветер, над обжитыми улицами словно перекидываются высокие крыши, ласковым становится колючий снег, и кажется, что идти тебе далеко-далеко…
Мальчишки шагали позади, говорили о том о сем. Мысленно подпевали, но мужское достоинство не позволяло подхватить песню вслух.
Виктор и Костя шли рядом и смотрели на идущую впереди Оленьку.
Потом Костя сказал:
— Интересная девушка. Обхаживаешь?
— Поди-ка ты!..
Виктору было неприятно и само слово «обхаживаешь», и легкий пошловатый тон, каким оно было произнесено.
— А что ж тут такого?.. У меня тоже девочка есть. Только надоела. Липнет, как муха. Записочки дурацкие… А то за углом ждет. Вылупит глазища: «Костя! Вот так встреча!» Будто я не понимаю, что на морозе ножками топала. Живет в нашем доме, по соседней лестнице.
— Учится?
— Работает. Руки глицерином мажет, чтоб мягкими были. Вообще-то ничего девчонка. Только без царя в голове. И водку хлещет, что твой слон. — Костя засмеялся.
— И ты?
— Выпиваю… А потом мускатный орешек жую.
— Зачем?
— Чтоб отец не заметил. Еще, шофера говорят, постного масла надо выпить полстакана. Не пахнет.
Виктора передернуло:
— Экая гадость.
— Да уж чего хорошего! Мускатный орех лучше. Может, выпьем по рюмахе с морозцу?
Виктору сама мысль «выпить» показалась дикой. Но не хотелось почему-то признаваться в этом новому знакомому. И он ответил небрежно:
— Денег нет.
— Деньги есть. Заработал немного. Пойдем. Я тебя с Люськой познакомлю. И свою прихвати. Посидим.
Виктор представил себе Оленьку, сидящую за пластмассовым столиком, залитым пивной пеной. Как в забегаловке на пляже в Ново-Михайловской, где он отдыхал летом с мамой. В одной руке у Оленьки стакан с водкой, а в другой — селедочный хвост. И такой нелепой показалась ему эта картина, что Виктор развеселился и вдруг спел:
Стаканчики граненые упали со стола,
Упали и разбилися, разбита жизнь моя!
Девочки оглянулись.
