— Пусто. Только вот это, — Энвер вытащил небольшую шкатулку.
Когда ее открыли, под лучами фонарика засверкали драгоценности, аккуратно лежащие на черных бархатных подушечках. В середине шкатулки лежала большая бриллиантовая брошь с турецким полумесяцем из крупных камней, фермуар, перстень, бриллиантовые подвески и свернутая змейкой нитка крупного черного жемчуга.
— Клад! — негромко вскрикнул Мансур и замер.
Радужное свечение бриллиантов в лучах карманного фонаря увидел и человек, затаившийся у выхода из башни. Его темная фигура напружинилась и отделилась от стены, готовая ринуться на мальчишек. Но неожиданно на винтовой лестнице зажглась спичка, послышался грубый голос:
— Свети, свети! Должен быть стакан. Всегда тут стоит.
— На кой он? Давай из горла, — ответил кто-то пропитым голосом.
Появление в башне выпивох помешало незнакомцу. Он вновь затаился.
— Что с этим будем делать? — шепотом спросил Энвер.
— Решим завтра. Домой пора, — сказал Мансур.
Забрав инструмент и шкатулку, ребята направились к башне. Незнакомец отступил назад. На втором витке винтовой лестницы он рукой нащупал нишу, подтянулся и замер.
Светя себе под ноги, ребята ступили на винтовую лестницу.
— Не придумаю, куда спрятать шкатулку. Возьми ты ее к себе, Мансур.
— Лучше ты, Энвер. Мать пристанет — где был, что принес?
— Слышь, кто-то идет. Нигде не дадут спокойно погулять, — посетовал пропитой голос внизу.
— Алкаши, — объяснил Энвер. — Пошли, пошли, они сейчас уберутся.
И верно, снизу донеслось топание ног, выпивохи покинули башню.
Вслед за ребятами торопливо вышел незнакомец, стал их догонять. Но и здесь ему помешали. Послышался шум приближающегося автомобиля. Незнакомец обернулся и увидел автомобиль с синими «мигалками» па крыше. Милиция! Доехав до перекрестка, милицейская машина свернула к Караван-сараю.
Пока незнакомец оглядывался, пережидал машину, Энвер скрылся в своем дворе, исчез и Мансур…
У дома Энвера — незнакомец. Он смотрит на номер дома, светящийся в темноте.
Энвер ужинает на кухне. Мать возится у плиты, сестренка Наргис ей помогает, но при этом играет в стюардессу.
— Пристегните ремни. Чаю, минеральной воды?
Подчеркнуто вежливо, па вытянутых руках, она держит поднос с чаем для Энвера.
— Надеюсь, у тебя хватит мужества самому рассказать отцу, как ты себя ведешь в его отсутствии, — сказала мать, ставя перед Энвером ужин.
— Как руки распускаешь, — добавила Наргис.
— Когда отец вернется, не сказал? — спросил Энвер.,
