18 декабря. С 6 с половиной пополудни до полуночи — второе заседание тайного комитета (в Зимнем дворце). Присутствуют: военный министр Татищев, генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил, князь Александр Голицын, генерал-адъютант Голенищев-Кутузов, генерал-адъютант Бенкендорф, генерал-адъютант Левашов.
1. Слушали высочайшие резолюции на поданную 17 декабря записку о взятии поименованных лиц:
Вадковский — «уже взят»; Булгари — «снестись с губернатором»; Орлов — «взят под арест, оставя покуда в Москве»; Александр и Николай Раевские — «снестись с губернатором и взять под арест»; Муравьев (Никита) — «послано»; Пестель, Крюков, Шишков, Лихарев, Пузин, Юшневский — «снестись с графом Витгенштейном, буде еще не взяты, то чтобы сейчас сие исполнить»; Скарятин — «взять, где найдется»; Майборода — «уже ожидается».
2. По рапорту начальника штаба (и донесению Шервуда): Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы, полковник Граббе — «взять и прислать».
Приказ запечатан, вручен офицеру — и фельдъегерская тройка мчится на юг. До Киева 1232 с половиной версты, и еще 36 с половиной до Василькова. Где-то на полдороге жандармы обгоняют медленные перекладные Ипполита Муравьева-Апостола.
Бестужев-Рюмин получает известие о кончине матери в Москве. Друзья находят, что ему нужно во что бы то ни стало ехать — и для утешения больного отца, и для того, чтобы связаться с москвичами, петербуржцами, понять, что там происходит. Уже педеля прошла после 14 декабря и — неизвестность. Сергей Иванович, зная, что отпусков вчерашним семеновцам не дают, собирается в Житомир «просить корпусного командира о исходатайствовании сего позволения Бестужеву, и вместе предложил ехать Матвею и воспользоваться сим случаем, дабы посетить на праздники родственников — Александра и Артамона Муравьевых, по данному им еще в Лещине обещанию».
Рождество по всему краю… Мороз. Днепр — точно знаем — встал в ту зиму 22 декабря и вскрылся 5 апреля. «Толпы парубков и девушек показались с мешками. Песни зазвенели, а под редкою хатою не теснились колядующие… Как хорошо потолкаться в такую ночь между кучею хохочущих и поющих девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие может только внушить весело смеющаяся ночь».
Именно так, по Гоголю, конечно, забавлялись под рождество 1826-го у Тульчина, Киева, Житомира, в Хомутце, Обуховке, Кибинцах…
А в Василькове задумались опечаленные офицеры. Сергей Муравьев уже знает, что арестован Пестель. Бестужев-Рюмин, недавно лишенный родительского благословения, теперь оплакивает мать, жалеет отца. И полная неизвестность — что в Петербурге? Во 2-й армии? У Соединенных славян? Пестеля везут в столицу — сигнала к выступлению от него не приходит…
