У Ребекки перехватило дыхание, как будто кто-то сжал ее внутренностях железной рукой. Мари прижалась к ней, ее голова время от времени начинала трястись. Ребекка обняла Мари, и нижнее белье девушки сразу прилипло к мокрой коже Ребекки. Ребекка щекой прижалась к растрепанным, наэлектризовавшимся волосам Мари. Она поступила так неосознанно, повинуясь потоку чистых эмоций, прорвавшемуся откуда-то из древних слоев ее памяти. Сила материнского инстинкта поразила ее саму.
— Мари, — повторила она.
— Мама, — голосом маленькой девочки произнесла Мари между приступами рыданий. В ее речи слышался сильный квебекский акцент. — Мама, почему ты превращаешься в животное?
* * *
Это произошло, когда она спала. В тот самый момент, когда Мари заснула, незадолго перед рассветом, что-то возникло между ней и миром ее сновидений. В ее мозгу тут же мелькнула простая мысль: «Это не мой сон».
А затем космический механизм снова завладел ее мозгом.
Ярко-белый свет захлестнул поле ее сознания.[50] Она почувствовала, как кто-то уносит ее личность, ее «я» за пределы тела, и успела вспомнить такие же психотические кризисы, случавшиеся в юности. Тогда Мари думала, что ее душу похищают инопланетяне.
Затем ее втянуло в бесконечную череду огненных туннелей, которые как будто образовывали схему мозга вселенского масштаба. Мари стала мерцающим квазаром, Большим психовзрывом. Это ощущение-знание было хорошо ей знакомо: тело, лишенное органов, отныне представляло собой структурную схему собственной нервной системы. Она стала собственным мозгом, сетью нейронов, разворачивавших ее космическое тело в пространстве-матрице нового сна, который, как она уже знала, был чужим.
Затем размеры квазара-мозга изменились.
Изменилась и его форма. Самым радикальным образом. Продолжая оставаться сетью, мозг-квазар разделился на две сущности, идентичные и одновременно не похожие друг на друга. Разобщенные и вместе с тем связанные в единое целое. Эта форма была ей знакома.
Мари очутилась в комнате, погруженной во тьму.
Она находилась возле кровати, покрытой огромным пуховым одеялом с орнаментом в виде евангельских символов, с изображениями херувимов и явления Богоматери. Все стены комнаты вокруг были завешаны пыльными полками, битком набитыми куклами из кожи телесного цвета. Куклами без лиц, с волосами неестественно белого цвета.
С кровати донесся звук чужого дыхания. Ее глаза постепенно привыкали к мертвенно-тусклому свету, который стал заполнять спальню. Она различила очертания тела, лежавшего под пуховым одеялом.
